500 сокровищ русской живописи

Поводом для написания картины стала трагическая судьба младшей сестры художника Любови Вишневской, оставшейся вдовой без средств к существованию. Мертвенно-бледная, готовящаяся стать матерью женщина оказывается один на один со своим горем. За ее спиной портрет умершего мужа, которому Федотов придал автопортретные черты. Художник прибегает к подробному описанию интерьера, который объясняет и подчеркивает состояние героини: сургучные печати, небрежно задвинутый ящик комода говорят о том, что ее имущество описано за долги. Одинокая свеча, мерцающая в глубине, уподоблена «догорающей» жизни героини.

ПАВЕЛ ФЕДОТОВ. «Анкор, еще анкор!». 1851–1852. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В тесной, тускло освещенной комнате молодой офицер, пытаясь скрасить свое одиночество и убийственную скуку, забавляется с пуделем, заставляя его совершать бесконечные прыжки («анкор» в переводе с французского означает «еще»). В темном углу комнаты в плотном табачном дыму едва видна фигура денщика, раскуривающего трубку. Одинокая свеча на столе отбрасывает тревожные отблески на бесприютное жилье. В этой картине исчезает характерное для других работ Федотова любование предметным миром, цвет утрачивает свою определенность, преобладают глухие коричневатые и алые оттенки, которые передают настроение тягостного, безысходного существования.

Эта картина стала одной из последних в творчестве художника. В ноябре 1852 года он умер в больнице для умалишенных.

ПАВЕЛ ФЕДОТОВ. Портрет Н. П. Жданович за фортепьяно. 1849. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Портрет сестры полкового товарища Федотова, 13-летней Надежды Жданович, – одно из лучших портретных произведений художника. Девушка подчеркнуто серьезна, сдержанна, полна достоинства. Плавный изгиб ее тела повторяется в очертаниях спинки стула, а линии изящных тонких рук, мягко касающихся клавишей, – в текучих складках ее платья. Как всегда у Федотова восхищают живописные достоинства этой почти миниатюрной работы: дивное сияние холодных красок, наполненность интерьера светом и воздухом.

Живопись второй половины XIX века

* * *

Во второй половине XIX века русское изобразительное искусство оказалось во власти общественно-политических идей. Ни в одной европейской стране не было столь долгого бытования в живописи критического реализма – исторической модификации реалистического направления, в котором художники ставили задачу не просто изобразить жизнь «в форме самой жизни», но и показать самые неприглядные стороны действительности. Реформа по отмене крепостного права 1861 года очень сильно запоздала: в стране резко обозначилась пропасть между власть имущими, немногочисленным дворянством и большинством населения – крестьянами. Государственные реформы, проведенные Александром II, не принесли существенного облегчения народу. На арену исторической, и особенно художественной жизни России вышла разночинная интеллигенция, обостренно ощущавшая ответственность за «униженных и оскорбленных». Метод критического реализма – это своеобразный вариант «народнического движения» в живописи, когда в искусстве видят оружие для переустройства жизни.

На художников демократического направления огромное воздействие оказали идеи, высказанные в 1855 году Н. Чернышевским в его диссертации «Об эстетических отношениях искусства к действительности». «Прекрасное есть жизнь», – утверждал Чернышевский, а «величайшая красота встречается только в мире реальном». Искусство, по Чернышевскому, должно было выполнять идеологическую роль: объяснять явления жизни и выносить им приговор. Идеологом этих эстетических идей стал знаменитый критик В. Стасов.

Одним из первых на путь критического реализма вступил Василий Григорьевич Перов (1834–1882). В своих произведениях он рисует образ беспросветной жизни, где попраны все святыни («Сельский крестный ход на Пасхе»), а в лучших работах приходит к выразительному обобщению и охвату драмы русской жизни вообще («Утопленница», «Последний кабак у заставы»). Характерно, что в зрелых работах этого мастера исчезает лучезарное свечение красок (как у его предшественника П. Федотова), преобладает серо-коричневая гамма, как нельзя более точно отражающая тягостное настроение уныния и тоски.