500 сокровищ русской живописи

Большую часть полотна занимает темная зеркальная гладь пруда, усыпанная островками нежных лилий. Уютные деревянные мостки «приглашают» посидеть на его берегу и ощутить разлитую в воздухе благодать теплого летнего дня. В глубине холста справа мечтательная девушка погрузилась в чтение книги – этот поэтический мотив словно сошел со страниц романа И. Тургенева. Современников восхищала в этой картине яркая, высветленная палитра, умение художника передавать эффекты солнечного света при сохранении удивительной пространственности и воздушности.

ВАСИЛИЙ ПОЛЕНОВ. Христос и грешница («Кто без греха?»). 1888. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Картина была задумана художником как историческая. Воспринимая Христа как реального человека, Поленов хотел «и в искусстве дать этот живой образ, каким он был в действительности».

Для воссоздания подлинной исторической обстановки он посетил Сирию, Египет, Палестину, внимательно изучал труды по истории христианства. Действие сюжета разворачивается на фоне величественной архитектуры Иерусалимского храма и прекрасной южной природы. В левой части картины на земле сидит Христос с группой учеников-апостолов, в тени дерева стоит его тайный ученик Никодим. На картине запечатлен момент, когда через мгновение прозвучат слова Христа в ответ на просьбу толпы решить судьбу несчастной грешницы: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Главный смысл картины раскрывается в противопоставлении одержимой злобой толпы, готовой покарать грешницу, и Христа, который воплощает новое миропонимание, в основе которого лежит добро и прощение.

ВАСИЛИЙ ПОЛЕНОВ. На Тивериадском (Генисаретском) озере. 1888. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В картине отразились размышления художника о Христе, который предстает не проповедником, а душевно одиноким человеком. Он неспешно идет вдоль озера, удаляясь от людей для молитвенного уединения и общения с Богом. Самое пленительное в этой работе – реалистический образ палестинской земли с ее горами и каменистой пустыней под ярким, напоенным солнцем небом. Мотив этого пейзажа словно взят художником из книги Э. Ренана «Жизнь Иисуса»: «Эти горы, море, лазурное небо, эти высокие равнины на горизонте для него были не меланхолическим видением души, вопрошающей природу о своей судьбе, но определенным символом, просвечивающее тенью невидимого мира и нового неба».

ВАСИЛИЙ ПОЛЕНОВ. Старая мельница. 1880. Историко-художественный музей, Серпухов

На очень проникновенном и лиричном пейзаже заброшенная мельница на заросшем травой берегу речки будто погружена в дрему, которую не может нарушить негромкий плеск воды. Художник внимательно вглядывается в любые, даже самые небольшие элементы представшей перед ним картины – травинки, цветы, листья, замшелую соломенную крышу мельницы, отблески неба на поверхности воды. Зной летнего дня и прохлада воды под кистью Поленова становятся почти физически осязаемыми.

ИЛЬЯ ОСТРОУХОВ. Золотая осень. 1887. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Вероятно, мотив для этого пейзажа был подсмотрен художником в парке Абрамцевской усадьбы, где он подолгу гостил у С. И. Мамонтова. Склоненные к земле тяжелые кленовые ветви, усыпанные сверкающей на солнце золотой листвой, образуют дивный узор, напоминающий струи фонтана.

На небольшой поляне за деревьями примостились две сороки. Их черно-белое оперение ярко контрастирует с красками осеннего леса, помогая ощутить глубину пространства. Считается, что вписать птиц в уже готовый пейзаж Остроухову подсказал его близкий друг В. Серов. «Золотая осень» – первый пейзаж начинающего мастера, который он решился показать на передвижной выставке. Работа была высоко оценена публикой и приобретена П. Третьяковым.

ИЛЬЯ ОСТРОУХОВ. Сиверко. 1890. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Этот эпический пейзаж (по выражению И. Репина, «один из перлов Третьяковской галереи») – высшее достижение Остроухова-пейзажиста. Перед нами словно столкнулись две стихии – вода и небо. Широкий изгиб полноводной реки уводит взгляд в глубину полотна, туда, где река делает поворот и «упирается» в низкие дождевые тучи. Узкая полоска земли словно зажата между водой и небом, подчиняясь могучим силам природы. И. Грабарь писал: «В этой картине есть замечательная серьезность, есть какая-то значительность, не дающая картине стареть и сохраняющая ей бодрость живописи, бодрость мысли и свежесть чувства несмотря на все новейшие технические успехи и через головы всех модернистов».