512 килобайт долларов

– Ну, сделай экспертизу. Только, напрасно все это. Ты думаешь, в банке дураки сидят? Сказано тебе: лучшие сыщики работают. Подделку они бы мигом отсекли. Все чисто, Игорек. Расслабься.

– Не верю! Я буду смотреть до конца!

Проходит какое-то время, он снова слышит мощный Колькин храп. Глубокая ночь. Алла Ивановна и Павлов сидят в хранилище. Ни-че-го. Женщина очень убедительна. Ее единственный прокол – детектор лжи. Если бы не это…

Если бы не это в деле давно бы была поставлена точка: деньги испарились, кто будет компенсировать убытки, решится в ходе судебного процесса. Фокус-покус. Мистификация. Но не бывает так! И Скворцов упорно смотрит видеозапись, хотя глаза у него слипаются. Рассвет. В хранилище врываются бойцы спецназа. Алла Ивановна и Павлов через пролом в стене вылезают в аптеку. В руках у Юрия спортивная сумка. Видно, что она набита под завязку.

– Вот они деньги, – бормочет Игорь.

– А? Что? – вздрагивает во сне Колька.

– Деньги в сумке.

– Ложился бы ты спать.

Он машинально нажимает на кнопку, останавливая видеозапись, и засыпает.

Просыпается Игорь оттого, что шея затекла. И тут соображает, что лежит одетый, на диване, а рядом храпит Колька. Скворцов пытается его растолкать:

– Коля! Вставай! Рассвело уже!

– Отстань! Дай поспать!

– Дома поспишь. У тебя сегодня выходной.

Колька открывает глаза, какое-то время пытается сообразить, где он? Спрашивает, зевая:

– Что это было?

– Я деньги нашел!

– Где?

– По крайней мере, знаю, как их вынесли из хранилища.

– Скворцов, ты маньяк.

– Смотри!

Игорь отматывает запись и нажимает на «Пуск». В хранилище врываются бойцы спецназа и через пролом в стене его покидают Павлов и Алла Ивановна.

– Вот они деньги! В сумке!

– В сумке деньги Павлова, – мрачно говорит не выспавшийся Колька.

– Нет! Это полмиллиона Филинна!

– Чем докажешь?

– А я тебе говорю: они!

– Ты видел, как он их взял? – сердито спрашивает Колька.

– Нет.

– И никто не видел. Это деньги Павлова.

– Сколько у него там было? Ну, допустим, он продал бабкину квартиру. Миллион рублей. Глянь сюда! – Игорь подскакивает к телевизору и тычет пальцем в экран. – Это разве миллион рублей?

– А если в мелких купюрах?

– Где ты видел, чтобы за квартиру расплачивались мелкими купюрами? – горячится он.

– А если в долларах?

– Тридцать тысяч?! И сумка набита под завязку?! Ха-ха!

– Мелкими купюрами.

– Ага. По доллару. Так не бывает. За крупные покупки расплачиваются крупными же купюрами. Это деньги Филинна, Коля.

– Докажи!

– И докажу!

– Доказывай. А я спать пошел. Кстати… – мнется Колька. – Я тебе сказать хотел… Ладно, потом.

– Что случилось?

– Да так. Мелочь. Я же сказал: потом. Слушай, Гарик, для кого ты стараешься? Надо тебе это?

– Надо. Дело принципа.

– Не понимаю таких принципиальных. Филинн – он тебе кто? Друг? Брат, сват? Работодатель? Или ты обещанной премии ждешь? Помяни мое слово: кинет, – уверенно сказал Колька. – Знаю я таких… – он скрипнул зубами, – людей. Послал бы ты их всех. Пусть сами ищут.

– Они ищут, а я нашел.

– Ну и лежи на диване, надувайся, как пузырь. Упивайся своей гениальностью. Только, Игорек… Ты меня извини, но кому это нужно?

– Слушай, иди спать.

– Я-то пойду. Меня в отличие от тебя интересуют проблемы насущные. Дом, семья, зарплата.

– Ты ж холостой!

– Ну, это временно, – хохотнул Колька. – Хочешь о счастье?

– Здесь? Сейчас? С утра пораньше?

– А чем не место? И чем не время? Вот скажи: что для тебя счастье?

– Ты не протрезвел что ли?

– Думаешь, меня с пива развело? Когда это было! Ночью! А сейчас утро. Я вот подумал на днях… Счастье – это поехать ночью в супермаркет…

– Непременно ночью? – усмехнулся Игорь.

– Ночью народу мало. Или поздно вечером. Толкать тележку вдоль полок, выбирать, ценники разглядывать. И никуда не торопиться. Смаковать, одним словом. Потом привезти все это домой, выложить, не спеша, и начать рассматривать, пробовать… Разложить все в холодильнике, расставить в шкафчиках по полкам… А потом… Потом лечь спать. И так хорошо на душе! Тихо, спокойно. Впереди рабочая неделя, крыша над головой есть, продуктов хватит надолго. Живи и радуйся. И что для этого надо? Хорошая зарплата и хорошая женщина, которая будет лежать рядом, щека к щеке, и тоже с улыбкой на лице… Ну, я пошел, – вздохнул Колька и поднялся.

– А тебе не кажется, что это пошлость? – тихо спросил он.

– Ты еще скажи: мещанство. Как в старые добрые времена, когда Марь Ванна нам Чехова читала на уроке литературы. Хорошо читала, душевно. А потом бежала к завмага, дочка которой у нас же в классе училась и покупала по блату импортные тряпки. У твоей матери не было, у моей не было, а у нее было! Так к чему врать-то? И зачем? Все одно кончается одинаково, причем, для всех. А что касается загробной жизни, извини, Гарик, но я материалист. После всего того, что я видел, после трупов в самом неприглядном виде и в самых неожиданных местах, включая мусорный бак… В общем, я пошел. Звони, если что. И… удачи тебе! В нелегком поиске смысла жизни.

Игорь молчал. Хлопнула входная дверь. «Я дурак», – подумал он.

…Телефон зазвонил ближе к вечеру.

– С тебя ужин в ресторане, – сказала Галя. – Как обещал.