514

Если улыбка водителя легко объяснялась, то почему улыбается этот несуразный парень с босыми ногами? Сходу предположить довольно трудная задача. Он держался двумя руками за верхние поручни лунохода. Всматриваясь в окно, выискивал там что-то известное только ему. Местность, которую проползал луноход, интересной не назовешь. За окошком кроме леса больше ничего не было. В это время луноход подполз к остановке БК и босоног вышел.Выйдя из лунохода, он обернулся. Стоя на задней площадке, я заметил, что он взмахнул рукой, кого-то приветствуя. Может он мне помахал, возможно, он тоже меня помнит? После секундного замешательства я решил поднять приветственно рукуи не ошибся, в ответ он радостно замахал обеими руками. Очевидно он приглашал меня выйти из лунохода и присоединиться к нему. Двери закрылись, и покоритель бездорожья печально пополз дальше. Внимательный водитель лунохода задымил папироской, вспоминая службу в армии. Уставшие нервные лица пассажиров выглядели пророческими, быть беде с таким поколением,читалось в их глазах2.Зимой без обуви, чего ожидать от такой молодежи…Я смотрел вслед этому несуразному парню и улыбался. С улыбкой обернулся от окна и увидел молчаливый укор в глазах пассажиров лунохода. Несколькими минутами раньше, до появления парня с босыми ногами, на меня никто не обращал внимания. Я был неинтересен этим людям. Мы двигались вместе в одном направлении, в молчаливом единстве однообразности действий. Никто не улыбался, никто не выглядел несуразно. Мы представляли собой некое сообщество под названием «пассажиры лунохода». И вот – босые ноги, волосы-антенны, белая куртка, а главное – улыбка…

Моя улыбка провела между мной и другими пассажирами красную линию. Меня исключили из сообщества пассажиров, и теперь я сам по себе. Но почему-то меня это не сильно расстроило, точнее даже не огорчило, а наоборот, мне захотелось рассмеяться, глядя в недружественные глаза. Хорошо,что к тому времени, преодолев очередной отрезок пути, луноход остановился, раскрыв двери,переводилдух, стравливая лишний воздух. Я вышел на остановке и, повинуясь веселому настроению,обернулся, помахав водителю в боковое зеркало.

Утром следующего дня я поинтересовался у знакомых о том парне с босыми ногами, которого видел вчера. Знакомые немногое знали о нем, одни говорили одно, другие другое, сходились лишь в одном, в его имени, звали его Сыщик.

Трудные подростки

Если постараться, то я могу вспомнить, когда первый раз меня так назвали – на уроке биологии, еще в первой школе. Что, как и почему я уже не очень помню, но учительница взяла мой дневник, написать там пару слов моим родителям о моей успеваемости и поведении. Не успев его раскрыть, она рассмотрела обложку, а там было на что посмотреть. Несколько рисунков, говорящих о моих музыкальных предпочтениях, украшали обложку дневника. Учительнице этого хватило, и она радостно отнесла мой дневник директору. Дальше уже и не помню, что было, но в потоке слов, исходящих от директора, учительницы биологии и классного руководителя, я услышал термин «трудный подросток». Эти слова, брошенные кем-то по привычке, не задумываясь, прицепились ко мне надолго. Именно с этими словами в мою новую школу пришла бумага – сопроводительное письмо. Краткая характеристика, позволяющая сэкономить время людей, распоряжавшихся моим именем. Хорошо, что письмо пришло с опозданием, уже после оформления в школу. Иначе я не оказался бы в числе учеников той школы и того класса, где училась она. Завуч, показывая мне мое сопроводительное письмо, присланное кем-то без особого интереса и личной заинтересованности, а по исполнению требуемых формальностей, заверила меня, что глаз с меня сводить не будет. Надо отдать должное завучу, она действительно осталась верна своему слову. По окончании учебного года, мне, по согласию сторон, пришлось покинуть школу. Покидал я школу с новой характеристикой. Однажды, на уроке алгебры учитель поставил кассету с записанной на ней песней «Капли датского короля» Булата Окуджавы3. Когда закончилась музыка, учитель предложил нам написать сочинение по теме этой песни. Его вопрос звучал так: о чем эта песня. Я написал, что о жизни, не помню подробностей своего ответа, но суть такая, что Булат Окуджава написал стихотворение о самой жизни. Капли датского короля – это желание жить, познавая жизнь во всем окружающем. Таков был мой ответ. Велико же было мое удивление, когда на следующем уроке алгебры учитель предложил мне выйти к доске и поделиться с классом, почему я так решил. Помню,что, выйдя к доске, я рассмеялся, поскольку не совсем понял его вопрос. Вопрос казался мне предельно точным и по математически сухим и что применять его к стихам, на мой взгляд, не совсем верно, так как стихи содержат образы, а образы и точные ответы – это нечто не подходящее друг другу. Так я ему и ответил. Он предложил мне остаться после уроков. На перемене, когда ученики вышли из класса, он мне сказал следующее: