52 Гц (СИ)

— Я не буду скандалить с твоим отцом, — смиренно сказал Майкл. — По крайней мере, не сегодня. Как-нибудь в другой раз.

— Я бы предпочел, чтобы ты вообще не скандалил, — вздохнул Джеймс.

— С ним? — уточнил Майкл. — Или вообще?

— Вообще.

— Не, ну я так не могу, — сокрушенно сказал Майкл. — Я же творческая натура. Знаешь, каких нервов мне стоит один день не поскандалить? Даже представить нельзя, каких. Я вот сегодня — могу. А завтра — уже не могу, мне прям физически надо наорать на кого-нибудь.

Джеймс невольно засмеялся, заулыбавшись.

— И на кого же ты обычно орешь? — повеселев, спросил он.

— Так на тех, кто затронет мою тонкую творческую натуру, — предельно серьезно сказал Майкл. — На таксиста могу. На коллег каких-нибудь. На дождь. На шкаф. Один раз на велосипед наорал — ну, его Питер перед крыльцом оставил, а я вышел в темноте покурить, и как пизда… как ударюсь, — поправился Майкл. — Надо было тогда на Питера наорать, но мне лень было — это его еще сначала идти, потом будить, потом объяснять… Пока объяснишь, уже орать перехочется. Так что я — на велосипед, очень неплохо вышло.

Джеймс тихо хохотал, держась за руку Винсента и пряча в него лицо. Винсент сдержанно улыбался, будто Майкл рассказал какую-то вульгарную, но все же смешную шутку. Виктория, прослушав рассказ и ничего в нем не поняв, все равно легонько посмеивалась, подыгрывая Майклу.

— В общем, папу трогать не буду, — серьезно заявил Майкл, и Джеймса чуть не накрыло второй раз. Винсент со снисходительной улыбкой придерживал его возле себя, похлопывал по спине, успокаивая. Майклу казалось, Джеймс уже и так чересчур спокойный, еще немного — и из него можно будет транквилизаторы делать. Из Винсента вот наверняка уже можно.

Винсент старался безмятежно улыбаться, будто в его жизни все было даже лучше, чем в буклетах Свидетелей Иеговы, будто эти буклеты с его жизни и рисовали. Майкл разглядывал его, не отворачиваясь. Симпатичный мужик, немного за сорок. Улыбка добрая, но без сахара и карамели, а такая, будто он всех за все заранее уже простил. Майклу физически трудно было дышать рядом с ним, будто Винсент был этакой пуховой подушкой, что опускается на лицо и душит, душит, душит… Спокойно и добродушно убивает тебя, чтобы ты больше так не переживал. Глаза у него были умными. И очень проницательными.

Майкла как будто толкнуло в голову: типаж. Бери да пользуйся, пригодится.

Может быть.

Майкл убрал образ Винсента-маньяка подальше в мысленную библиотеку, вернулся в реальность.

— Так что там с вашей свадьбой? — мирно переспросил он. — Когда — то есть, где хотите устроить?

Винсент переглянулся с Джеймсом, будто проверял, не изменились ли их прежние договоренности, будто место проведения свадьбы они меняли несколько раз и все еще могли передумать.

— У моей сестры есть шато на Луаре, — охотно начал Винсент. — Мы пока остановились на нем. Будет скромная церемония — для друзей, для семьи. Человек пятьдесят, может быть.

— Это у вас такая большая семья или так мало друзей? — шутливо спросила Виктория.

— Большая семья, — Винсент вдруг улыбнулся по-человечески, тепло, а не просветленно. — Это даже без дальних родственников — их не зовем, им это будет не интересно. Нет, они не против идеи, — тут же пояснил он, — просто им все равно. Когда ты один из двадцати пяти внуков, внучатых племянников, троюродных братьев, в какой-то момент большинству становится почти безразлично, что у тебя происходит, лишь бы ты был доволен. Если вся семья будет собираться на каждую свадьбу, крестины и похороны — это будет как пчелиный рой, который ищет новое место для улья. Сегодня — здесь, через месяц — там, и так круглый год, потому что постоянно кто-то рождается, умирает или женится. И я даже не считаю дни рождения — я почти каждую неделю звоню кого-то поздравить. У меня в настенном календаре, — он поднял руку и поставил в воздухе невидимый крестик, — все семейные праздники отмечены на год вперед, иначе это просто невозможно удержать в голове.

Этот жест и эта деталь — настенный календарь с днями, отмеченными крестиком, — вдруг больно уколола Майкла туда, куда он совсем не ждал. Он так и представил себе Винсента — поздно вечером за письменным столом, под настольной лампой, может, даже в очках — отмечающим в календаре дни рождения кузин и кузенов, бабушек и прабабушек, племянников, сколько-бы-ни-былоюродных — в апреле Антуан и Марго, в сентябре Жанетта, Козетта, Жанин, а у Филиппа и Луизы дни рождения в один день, и надо не забыть обоих… Это было так странно, так трогательно, так… понятно. Майкл спросил себя, почему сам так не делает? У него ведь тоже полно родни, можно же выкроить пять минут и позвонить просто чтобы поздравить?.. Или послать подарок заранее, а не второпях?