52 Гц (СИ)

— Лучше любого антипохмельного средства, поверь мне, — тоном знатока сказал Майкл. — Потом поешь, потом пойдешь двигаться.

Винсент поднес кулак ко рту, явно борясь с тошнотой.

— Пей! — скомандовал Майкл. — Пей и отпустит.

— Если меня стошнит при тебе — сам будешь виноват, я предупреждал, — пробормотал Винсент.

Он пил медленно, осторожными глотками, часто останавливался, чтобы отдышаться.

— Ужасная гадость, — сказал он наконец. — Но, кажется, ты прав. Становится легче.

Он отставил почти пустую банку, осторожно покрутил головой, разминая шею. Майкл поставил перед ни тарелку с жареным беконом и яйцами:

— Теперь ешь.

Винсент опять побледнел, поднес руку к носу.

— Ты шутишь, я не могу на это даже смотреть, — страдальчески сказал он, глядя в кухонное окно.

— Закрой глаза и ешь, тебе нужно жирное.

— Боже…

Винсент взял полоску бекона двумя пальцами, словно она была ядовитой. Откусил одними зубами. Шумно вдохнул через нос, пережевывая так аккуратно, словно у него болела вся челюсть сразу. К его явному удивлению, ему становилось лучше.

— Сигарету? — спросил Майкл, когда Винсент с благодарностью отодвинул от себя тарелку, на которой лежал остаток бекона. — Мятную. Я сбегал с утра, купил набор первой помощи. Получил новый опыт — на меня давно не смотрели, как на говно, только потому, что я говорю по-английски.

— Я не курю сигареты, — вздохнул Винсент, ладонями зачесывая волосы назад и открывая высокий лоб. — Вообще-то я курю трубку. Время от времени.

— Романтично, — коротко оценил Майкл. Винсент поднял на него глаза и криво усмехнулся. — Бери ее с собой, кофе ждет внизу.

— Нет, Майкл, я думаю, я подожду выходить на улицу, меня мутит.

— Не заставляй меня заставлять тебя, — со значением сказал Майкл. — Давай, сам подумай: свежий ветер, набережная Сены, кофе в стаканчике… И тебе надо на почту, помнишь?..

— Звучит заманчиво, — согласился Винсент. — Наверное, прогулку я осилю.

Вдоль набережной дул теплый ветер, парижане выгуливали мелких собачонок на поводках. Майкл держал картонный стаканчик через два картонных ободка, ждал, пока остынет.

— Мы часто ходили в театр, — сказал Винсет, глядя на другой берег реки. — Постоянно куда-то ходили. В цирк Дю Солей, на все новые шоу.

— Ему нравился цирк?.. — спросил Майкл.

— Нет. Мне, — признался Винсент. — Джеймс всегда интересовался тем, что мне нравилось. Иногда приходил с билетами, говорил — через неделю мы идем на выставку, на гастрольный спектакль, в варьете…

— Да, это он умеет, — сказал Майкл, улыбнувшись. — Мы так в Бирмингем съездили.

— Он рассказывал. У него есть эта черта. Неравнодушие. Он любил делать подарки, — сказал Винсент. — Отыскивал где-то раритетные книги. Пластинки. Столько всего от него осталось…

Майкл принюхался к горячему пару, сморщил нос. Он завидовал Винсенту, но уже как-то грустно, не зло. Они шли вдоль Сены от моста к мосту, смотрели на чаек.

— Знаешь, наш разговор помог мне понять кое-что, — сказал Винсент после длинной паузы. — Я сам никогда не смог бы уйти. Я бы думал, что снова оставил того, кто во мне нуждается. Я рад, что он нашел в себе силы отпустить меня.

— Думаешь, он понимал это?.. — спросил Майкл.

— Может быть. В глубине души. Я не знаю. Но он сделал это, и теперь я свободен.

— Ты скучаешь?

— Я подобрал его, как птенца, упавшего с дерева, — сказал Винсент. — Выходил. Вырастил. И теперь он улетел, чтобы жить. Он не мог оставаться раненым вечно. Это изматывало нас, но я не мог сказать ему — ты можешь сам, иди, живи, выбирай свой путь. Я все время ждал.

Мы все ждали, что кто-то другой сделает первый шаг. Я был уверен, что это будешь ты. А его сделал он. Он достаточно долго общался с тобой, чтобы не побояться стать мудаком, — Винсент улыбнулся.

— Ты думаешь, он простит нас за то, что мы сделали? — спросил Майкл.

— Я надеюсь, он простит меня за все, что я делал с ним, — сказал Винсент. — Знаешь, я понял — где-то внутри я был даже рад, что ты его мучаешь. Он ранится об тебя и каждый раз возвращается ко мне, и я ему нужен, я могу бесконечно утешать его, пока его бесконечно тянет к тебе. Это была такая маленькая, мелочная, мстительная радость, когда он возвращался, убитый тем, что ты его так и не позвал.

— Может, в каком-то смысле ты все же был прав, и мы нужны ему оба? Просто не стоило так торопить события.

— В первую очередь ему нужен он сам, — сказал Винсент. — И я горжусь, что он вырвался на свободу из моего тесного, тошного мирка. Просто сейчас мне очень его не хватает.

— Мне тоже, — сказал Майкл.

Они бродили по улицам, дышали, молчал и разговаривали. В основном говорил Винсент — Майкл слушал, благодарно принимая чужие воспоминания. Только потом, уже под конец, спросил, что стало с Мартой.

— Она так и живет в той деревне, — сказал Винсент. — У нее двое детей, она замужем. Я помогаю ей, присылаю подарки на Рождество. Но с тех пор мы не виделись.

Глава 37

— Ты меня кинул, — заявила Виктория холодным тоном, отодвинув Майкла плечом от двери. Зайдя в дом, она прямым ходом направилась к бару. Уперев руки в бока, оглядела ликеры и сиропы, достала из холодильника бутылку газировки.