52 причины моей ненависти к отцу (ЛП)

— Не просто преуспеть, — поправляет он. — Сразить их. Полностью шокировать. Быть офигенной.

Позади раздается гудок, и я оборачиваюсь и вижу, как Люк смотрит на меня сквозь лобовое стекло своей Хонды Цивик.

Роландо щурится на свет фар.

— Парень? — гадает он.

Закатываю глаза:

— Хуже. Нянька.

— Спрашивать не буду.

— Спасибо тебе за все, — говорю я.

— Ты того заслуживаешь, девочка.

Он делает шаг вперед и сжимает меня в крепких объятьях. Я погружаюсь в них, ощущая тепло и безопасность. Словно он продолжение его маленькой квартирки.

Люк снова сигналит — этому парню пора придумать новый способ привлечения внимания, — и я неохотно выбираюсь из объятий Роландо и тянусь к ручке. Замираю, когда понимаю, что на мне по-прежнему его кофта.

— Ой, возьми, — начинаю снимать ее.

— Не волнуйся, — говорит Роландо. — Завтра отдашь. Или лучше вообще оставь себе.

Я колеблюсь, но он настаивает.

— Тебе понадобится маскировка, если захочешь вернуться сюда в гости.

— Ох, ну хорошо. Спасибо еще раз. — Открываю дверь автомобиля и забираюсь на пассажирское сиденье. — Увидимся завтра на работе!

Роландо наблюдает, как мы отъезжаем от тротуара до поворота, а потом скрывается в подъезде собственного дома.

— Новый парень? — ехидно предполагает Люк.

Не могу не засмеяться от его голоса. Он не игривый и веселый, как у Роландо, когда тот задавал мне такой же вопрос. Более злорадный.

— Нет. Просто друг, — отвечаю, пристегиваясь ремнем безопасности. — Я ведь могу заводить друзей? Или это против правил?

Люк ворчит и качает головой, явно не желая вестись на мои уловки.

— Просто в следующий раз скажи мне, если захочешь вернуться домой с каким-нибудь парнем.

Я хихикаю, настолько смешно и гиперопекающе это звучит. Словно он ревнивый бойфренд.

— Ага, — говорю я, закатывая глаза. — Будь уверен, так и поступлю.

* * *

Дома тихо и пусто, когда я возвращаюсь. Большинство домашних работников уже закончили работу на сегодня, а Горацио отошел на ночь. Я стою посреди холла и дивлюсь резкому различию между домом, из которого я только уехала, и тем, в котором стою прямо сейчас. Тем, который я называю своим.

Как и все наши дома по всему миру, здесь холодная пустота, которую я не замечала прежде — по крайней мере осознанно. Пустота, никуда не исчезавшая даже с четырьмя сотнями гостей.

Я бесцельно брожу по комнатам первого этажа — библиотеке, бильярдной, салону. Не занимает много времени определить, что есть у маленькой захудалой квартирки Кастаньо, но нет в огромном особняке в Бэль-Эйр.

Это нельзя купить в дорогом дизайнерском мебельном бутике. Ради этого нельзя нанять декоратора, чтобы он расписал стены. Это нельзя сфотографировать и выставить на всеобщее обозрение в журналах или газетах.

У Кастаньо есть то, что делает их дом… домом. Местом, куда ты возвращаешься не из-за того, что ждет тебя там, а ради кого-то.

Это же здание — не что иное, как гора дорогого кирпича и импортных тканей.

И хотя я очень благодарна уловить мимолетный проблеск того, чего мне не хватало всю мою жизнь, это также наполняет меня отчаянием, укореняющимся все глубже. Глубже, чем я обычно позволяла чему-либо на меня влиять. Я чувствую, как это отчаяние погружается в меня. Разрастается. Всасывается в мою кровь. Заполняет самые далекие темные уголки, до которых невозможно добраться. Невозможно очистить.

Я чувствую себя обманутой. Ограбленной. Словно заключила какую-то нечестную сделку. И я говорю не о пятидесяти двух работах. Я говорю обо всей своей жизни. Да, у меня было все, чего мне когда-либо хотелось. Одевалась в самое дорогое, спала в самых роскошных отелях, питалась деликатесами еще с детства, и все же я чувствую, будто меня обделили.

Бездумно наливаю себе выпить из бара в библиотеке. Лью прозрачную жидкость и прислушиваюсь к знакомому звону льда о стекло. Но не пью. Даже не подношу стакан к губам, чтобы попробовать. Я отставляю его на стол и выхожу из комнаты.

Со вздохом я тащу свое усталое тело по длинной винтовой лестнице и коридору к себе в спальню. Стаскиваю с головы парик, снимаю удобную черную толстовку Роландо, надеваю удобную чистую хлопковую пижаму и смываю с лица макияж.

Когда забираюсь в кровать и натягиваю одеяло до подбородка, я знаю — сегодня что-то изменилось. Переключатель повернут. Предохранитель сгорел.

И я знаю, что в отличие от многих других случаев в моей жизни — многих других минут мрачного однообразия, — на этот раз будет не так легко забыть. Не так легко подавить. Я не смогу принять таблетку или напиться — и все исчезнет во тьме.

Но самая страшная мысль нагоняет меня, когда я выключаю свет и прижимаю подушку к груди: сейчас я не уверена, что хочу этого.

Отправлено: Пятница, 14 сентября, 16:18

Кому: Люку Карверу

От: Video-Blaze.com

Тема: Видео-обращение от Лексингтон Ларраби

КЛИКНИТЕ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ВОСПРОИЗВЕСТИ СООБЩЕНИЕ

Или прочитайте ниже бесплатную расшифровку из нашего автоматического сервиса.

[НАЧАЛО РАСШИФРОВКИ]