52 причины моей ненависти к отцу (ЛП)

На следующее утро я приклеилась к экрану телевизора на кухне. Люк заверил меня, что раньше собрания акционеров, которое будет в одиннадцать, ничего не произойдет, но это не остановило меня от того, чтобы встать на рассвете и включить «CNBC». Теперь я понимаю, почему прежде не смотрела его. По нему не крутят ничего, кроме скучных бизнес-собраний и людей, снова и снова гудящих о котировках акций. Должно быть, меня загипнотизировала та раздражающая маленькая новостная лента внизу экрана, потому что я даже не могу заставить себя переключить канал.

Горацио пытается накормить меня хотя бы чем-нибудь, выставив целый ассортимент продуктов, но я отказываюсь от них всех. Слишком нервничаю, чтобы есть. Такое чувство, будто мой желудок находится в режиме отжима. Что бы я ни проглотила, оно просто подымется обратно вверх.

Наконец, в одиннадцать часов ведущий объявляет, что они прерывают их обычную трансляцию, дабы показать нам специальный репортаж с собрания акционеров «Медиа-империи Ларраби», на котором Ричард Ларраби запланировал представить важное бизнес-решение, которое, как ожидается, окажет колоссальное влияние на будущее компании.

Я сижу в пижаме за кухонной стойкой и приближаюсь к экрану так близко, что моя попа чуть не сваливается со стула. Замечаю, как Горацио странно косится на меня, пока составляет свой недельный список покупок продуктов.

Меняется заставка, и теперь по экрану показывают огромную комнату для переговоров с сотнями людей, сидящих в креслах, и моего отца, стоящего за трибуной.

Вот оно!

— Благодарю всех за участие в собрании, — начинает он. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить очень важный вопрос, о котором вы, скорее всего, читали в недавнее время. О возможном слиянии между «Медиа-империей Ларраби» и известной, а также успешной французской компанией «ЛяФлер Медиа».

Справа от отца замечаю Паскаля ЛяФлера. Не могу удержать рык при виде него. Мой отец, с другой стороны, приветствует его легким, осведомленным кивком, на что ЛяФлер отвечает еле заметным жестом.

На самом деле я вроде как удивлена лицезреть привычное жесткое и невозмутимое поведение своего отца. Я думала, что после того, как он прочтет мою записку и прикрепленное к ней доказательство, он будет выглядеть немного, даже не знаю, возмущенным? Разгневанным? Сами посудите, его по-крупному обвели вокруг пальца люди, которым он доверял, а он выглядит точно так же, как и всегда. Спокойным и собранным. И, что более важно, готовым вести дела.

Но, полагаю, это можно списать на его превосходные навыки в бизнес-сфере. Благодаря ним он может выглядеть таким спокойным и безучастным, столкнувшись лицом с подобным предательством.

Наверное, он готовится к чему-то действительно хорошему. Могу только представить. Через несколько минут он повернется к ЛяФлеру, раскроет правду об этом двуличном мерзком типе, после чего действительно возьмет должное.

Я чувствую, как в знак одобрения ускоряется мое сердцебиение.

— Сегодня я выступаю здесь с целью заявить о своей официальной рекомендации проголосовать за эту обещающую бизнес-сделку, — говорит мой отец.

Подождите, что?

Хватаю пульт и нажимаю на кнопку повтора.

— Сегодня я выступаю здесь с целью заявить о своей официальной рекомендации проголосовать за эту обещающую бизнес-сделку, — говорит он снова, прежде чем продолжить. — Я твердо верю, что слияние с «ЛяФлер» является лучшим направлением стратегии «Ларраби Медиа» и ее инвесторов, а также полагаю, что вы примете во внимание мою рекомендацию и проголосуете «за». Спасибо.

В полнейшем шоке я наблюдаю за тем, как он спускается с трибуны и уходит из объектива камеры.

Что он делает?

Неужели он не прочел записку? Неужели она упала через щель в столе и теперь лежит без дела на полу? Вот же черт! Знала ведь, что стоит подождать до самого утра и лично отдать ему в руки!

А что, если он прочел ее и попросту проигнорировал? Что, если он подумал, будто я дурачусь, пытаясь выкинуть еще один из своих трюков? Или, что еще хуже, он увидел мое имя на записке, а затем выбросил вместе с приложением в мусор, предполагая, что раз документы оставила я, то на них и смотреть не стоит?

Боже мой. К горлу подступила желчь.

Я тянусь к сотовому, почти роняю его дважды, прежде чем удается держать ровно пальцы лишь для того, чтобы набрать номер Люка.

— Что происходит? — отчаянно спрашиваю я в тот же миг, как он отвечает.

— Не знаю, — признается он. — Не уверен. Он ушел прямо с собрания и даже не дождался результатов голосования. Я пытался поговорить с ним, когда он уходил, но он просто пошел дальше.

— Он видел мою записку? Он прочел документы?

Кажется, будто его голос раздается за миллионы миль отсюда.

— Я не знаю, Лекс.

Я кладу трубку и начинаю расхаживать по кухне. В конечном итоге начинает казаться, что комната давит на меня, поэтому я выхожу на улицу. Неистово шагаю по саду, пока с моего лица не стекает пот, а босые ноги окрашиваются в зеленый цвет.

Мне нужно поговорить с ним. Может, еще не слишком поздно. Может, я все еще смогу убедить его отменить сделку.