527234

Я поворачиваю голову, давая возможность его руке подольше задержаться на моем лице, одобряя его задумчивый жест.

— Спасибо, что не требуешь от меня немедленного ответа. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему для тебя это так важно, или почему ты все еще борешься за меня, несмотря на то, что ты меня даже не знаешь, — признаюсь я.

Наклонившись ко мне еще ближе, так, что теперь мы соприкасаемся лбами и носами, он хриплым голосом шепчет:

— Все, чего я действительно хочу, стоит борьбы, а больше, чем что-либо еще, я хочу тебя.

Его глаза умоляют мои, а мятное дыхание заполняет мои ноздри, я отчаянно хочу, чтобы он меня поцеловал, но вместо этого он медленно отступает назад.

— Поговорим через неделю. Блейк, пожалуйста, постарайся больше не пораниться. Я буду волноваться, — говорит он и, не отрывая от меня взгляда, легким шагом направляется к своему автомобилю.

Когда я понимаю, что он не сядет в свою машину, пока я не сяду в свою, я открываю дверцу и проскальзываю на матерчатое сиденье. Зная, что он все еще наблюдает, я сдерживаюсь и не начинаю биться головой о руль, хотя именно это мне больше всего хочется сделать. Вместо этого я выезжаю с парковки и еду к своему дому, где в одиночестве попробую решить, желаю ли я рискнуть и завязать отношения с Мэдденом Декером.

*** 

Остаток субботы и все воскресенье проходят без происшествий. Приняв, наконец, как данность, что, скорее всего, я задержусь в этой квартире на некоторое время, большую часть выходных я крашу и декорирую свое небольшое пространство. У меня не так уж много денег, но, как только я вышла из больницы, то получила выплаты по страховке за смерть мамы и Брэндона, эти деньги теперь хранятся на моем сберегательном счете. Моего заработка на нынешней работе достаточно для того, чтобы оплачивать текущие расходы, поэтому я могу себе позволить использовать часть денег, чтобы привести в порядок свое жилище.

Физический труд также помогает мне избегать постоянных мыслей о том, что за последнюю неделю сказал и сделал Мэдден, а особенно о нашем последнем разговоре. Я настолько часто проигрывала его у себя в голове, что, уверена, могу пересказать его слово в слово, но мне даже и близко не удается принять решение. Взвешивая все за и против, я уже столько раз за последние тридцать шесть часов меняла свой ответ, что начинаю, вдобавок к остальным психологическим проблемам, чувствовать раздвоение личности.

Я хочу верить ему, хочу думать, что все будет так же просто, как он утверждает, что я смогу просто повернуться к нему лицом и позволить позаботиться о моих радостях и печалях, но я гораздо умнее. Для его же и моей безопасности мне лучше не раскрывать ему подробностей моей жизни с Исом или то, что я знаю о Винсенте Риччи и организации, на которую он работает в Чикаго. И это не говоря уже о том, что я просто боюсь. Я боюсь его — того, кто он, и чего он хочет от меня, и боюсь сама себя — я не хочу снова потерять себя, так как это было рядом с Исом. А понимая, что я не могу устоять перед Мэдденом, когда нахожусь рядом с ним, так обязательно и произойдет. И это же самое завораживающее чувство не дает мне бросить все и бежать от него на край света. Впервые мне больше, чем на мгновение, удалось забыть о том, что случилось тогда. Когда я нахожусь рядом с ним, я прихожу в состояние такого умиротворения, что чувствую, что могу начать все заново, с чистого листа. Когда он со мной, все те ужасы, через которые я прошла, исчезают, потому что все, чего я хочу, это порадовать его, утонуть в его желании и почувствовать себя свободной от груза вины и воспоминаний, который я ношу на плечах.

Заползая в кровать в воскресенье вечером, я надеюсь, что достаточно потрудилась, чтобы заснуть, как только голова коснется подушки. Я устала от постоянных мыслей и надеюсь, что сон даст, по крайней мере, несколько часов передышки моим перегруженным мозгам.

***