54 метра

Возможно, вам покажется нелепым, что пожилой человек настолько неадекватно и энергично преследует молодого парня. Но представьте себе, у меня есть бабушка, которая из принципа в свои восемьдесят лет за ночь закидывает лопатой траншею, выкопанную экскаватором за день, только потому, что это не совпадает с ее внутренними представлениями о магистрали газа, которая должна пройти, задевая краешком двор ее шестиподъездного дома. Все предоставленные ей сопровождающие документы она разорвала. Этот экземпляр оказался настолько же крепок в своих внутренних убеждениях. Пробежав таким образом несколько вагонов от неуемного старика с палкой и просмотрев на себе все срамные места, которые могли оголиться (коих не оказалось), я легонько прижал его к сиденью и спросил: «Что вы от меня хотели?»

В ответ на это старик плюнул мне в лицо и заявил: «Ничего тебе не скажу, сволочь фашистская!» В общем, и так мы тоже общаемся с народонаселением…

Этот полный мужчина напротив меня делает глоток из темного стеклянного сосуда с надписью, выступающей из-под большого пальца-сардельки. Надпись — фамилия преступника Разина, прославленного в свое время в песне, в которой выкинул за борт девушку. Он выбрал свою банду. Своих подельников. По-пацански. Так и хочется сказать голосом сериального актера: «Бри-га-да!!!» И в голове играют рингтоны сотовых телефонов: «Ту-ду-туду-туду! Тара-там-тадам-тадам! Тарара-тара-рара!»

Вот он делает глоток самого дешевого пива и обращается ко мне: «У меня есть сын (я угадал). Он подрастает. Скоро в старшие классы пойдет. Первые дев… — он делает очередной глоток дешевого пойла, — …чонки». Вытирает тыльной стороной ладони остатки пива с уголков губ. И отрыгивает.

Животное, у которого есть сын. Чтобы сделать ребенка, не нужно иметь высшее образование или пытаться думать. Достаточно иметь соответствующий набор хромосом соответствующей человеческой особи. И не использовать презерватив. Все просто — раз и все! Для мужчины. А женщины потом мучаются, пытаясь в одиночку воспитать из ребенка порядочного человека. Ребенок смотрит на пьяные дебоши отца и превосходство его силы. На образ жизни и примитивность мышления. И нехотя отчасти впитывает в себя эту ролевую модель поведения в семье. А потом он вырастает и обзаводится своей семьей. Замкнутый круг.

Он продолжает: «Понимаешь, я хочу, чтобы он рос в правильной среде, стал правильным ПАЦАНОМ». Опять глотает, и отрыжка теперь выходит через нос. Ноздри раздуваются.

Я стою и слушаю его монолог, как психотерапевт своего клиента, и время от времени киваю. Я уличный «чернокожий» проповедник, которому нечем заняться, кроме как выслушивать исповеди пьяного незнакомца, пока жду свою (в чем сомневаюсь) девушку. В большом городе каждому хочется высказаться. Потому что только в огромном скоплении народа можно почувствовать настоящее одиночество. Во всем этом техногенном шуме, искусственном свете, громкой музыке, льющейся из наушников и других передатчиков. В рекламе, бесконечно впивающейся в мозг ядовитыми цветами. Красный. Ярко-желтый. Режущий глаза салатно-зеленый. Каждый третий мнит себя знатоком человеческих душ, прочитав несколько книг. В кого ни плюнь — психолог-управленец. Заходишь в метро в час пик, и тебя поток людей тащит почти на себе, а репродуктор хрипит через каждые двадцать секунд: «Побыстрее, пожалуйста, на входе и выходе!» Как будто война началась, и нас предупреждают об артобстреле. Бибикание клаксонов в пробке. Вой электропоездов. Гудение высоковольтных проводов. Ремонт чего-либо. Постройка чего-либо. Шум везде. Люди ходят на дискотеки, чтобы отдохнуть и под рев музыки кричат до хрипоты, надрывая связки.

— Приве-е-е-ет!!! Меня зо-о-ову-ут!

— Чего?!!

— Я говорю, ПРИВЕТ!!!

— Чего?!!

Здесь люди не слышат друг друга. Они не хотят слышать. Можно упасть на пол в переходе и умереть, и через тебя брезгливо будут переступать, приговаривая что-нибудь на счет перебора алкоголя. Можно потерять сознание в давке метро и упасть на рельсы между вагонами, и никто не кинется с криками останавливать поезд. Все погружены в себя и свои эгоистичные животные мысли.

А после работы включают телевизоры, которые говорят им, что они должны думать и чувствовать одновременно с миллионами других, с разницей от одного до двенадцати часовых поясов. А их близкие люди сидят рядом и отдаляются с каждым днем друг от друга. Если бы существовали волны (а они существуют), управляющие людским поведением, то их бы пропускали через телевизоры (скорей всего, уже пропускают). Управление сознанием происходит в игровой ненавязчивой форме жвачки для мозгов. И вот вам уже ничего не хочется, кроме как смотреть телевизор.

Щелк!

— Проголодался? Разыгрался аппетит? (все остальные мысли вытесняются и появляются мысли о еде)

Щелк!

— Кто-то убил его! — не в меру проницательный мускулистый детектив склоняется над трупом, из которого торчат два копья.

Щелк!

— Погибло десять тысяч человек! (Пойду чайник поставлю).

Щелк!