541-я

— Юля находится под моим покровительством как старшего рода. И я смею напомнить, что сейчас время неподходящее. Ребенок давно спит. Завтра вы пришлете кого-нибудь из своих служащих, и он удостовериться в его наличии.

Террано уже хотел согласиться с доводами ректора. Пора убирать все дурные мысли из головы и жить дальше. Он снял очки, устало потер переносицу. Действительно время было уже очень позднее или слишком раннее? И поднял глаза на девушку. Вдруг на него обрушился поток страха и негативных эмоций. Что это такое? Он через очки перестал чувствовать? Они, конечно, защита, но скорее не для него, а для окружающих.

— Я не отдам ребенка! Он мой и только мой! — с расширенными от ужаса глазами, твердила девушка, глядя на своего предполагаемого обидчика.

— Зачем мне ребенок? — удивился Александр. — Мне просто нужно удостовериться в его наличии.

— Девочка пережила стресс, прошу простить ее! — вступил в разговор Аскольд. — Юля, успокойся! Террано сейчас нам даст клятву, что ни при каких обстоятельствах не заберет у тебя ребенка и не разлучит с ним. Правда, террано?

Молодой мужчина, как и большинство представителей сильной половины, не выносил женских истерик и слез.

— Да без проблем! — пожал он плечами. — Руку дай!

С этими словами она протянул в сторону Юльки ладонь. Но та смотрела на нее как на ядовитую змею. Терр Аскольд подошел со спины к девушке, мягко взял ее ладонь и вложил в пальцы Александра. Молодые люди оба дернулись, словно их прошиб удар тока. Юлька начала глубоко дышать и закрыла газа, стараясь успокоиться. А глава полиции нравов слегка охрипшим голосом произнес:

— Я Алексанлр террано Громиер клянусь, что ни при каких обстоятельствах не буду претендовать и не заберу ребенка у Юлии Саттаровой терр Винсент, не причиню ей и ему вреда здоровью или другой порчи. Товатлаш!

Раздался легкий хлопок. Юлька вздрогнула и открыла глаза. Лицо ее уже было более спокойным, страх ушел. Но остались волны неприязни. Но к ним начальник полиции нравов давно привык. С радостными объятиями его никто по работе не встречал.

— А что такое «товатлаш»? — подала голос Юлька.

— Это подтверждение клятвы на древнемагическом языке, — пояснил дядя.

— Ждите! В обед к вам кто-нибудь зайдет. А дальше решим, что будем делать, — коротко бросил Александр и вышел из кабинета.

— Дядя, это же Ванечкин отец! — качая головой и глядя в пустоту, охнула Юлька.

— Ты его вспомнила? — уточнил терр.

— Нет! Но у него глаза моего сына и зовут Александр.

— Ты ничего не помнишь, но запомнила имя? — брови Аскольда удивленно поползли вверх.

— Да нет же, — дернулась девушка, просто перед рождением Ванечка приходил ко мне во сне и сказал, что его отца зовут Александр!

В этом мире магии и чудес она уже ничему не удивлялась и не боялась говорить с дядей откровенно.

Александр же ехал домой в надежде выспаться. Он еще не представлял, под каким договором только что подписался.

Глава 10

Ночь для начальника полиции нравов выдалась очень беспокойной. И виной тому были не какие-то происшествия или срочные вызовы. Мучили его собственные воспоминания. Снова и снова он уносился мыслями в ту роковую ночь. И если вчерашние воспоминания были простой констатацией фактов, то сегодняшние имели другую природу.

Его руки вспомнили упругое гибкое тело, которое извивалось под ним в экстазе. Его губы помнили этот нежный рот, который стонал от избытка чувств. А его… Нет, он ничего вспомнить уже не мог, но спать хозяину не давал. Когда терр ректор вложил прохладную узкую ладошку девушки в его пальцы перед принятием клятвы, Александра будто молнией шибануло. Ему даже показалось, что некоторые умершие органы воспряли… Но только показалось.

А еще его мучила совесть. Не случись той ночи, как сложилась бы судьба этой девочки? Он запечатал ее память, но запечатывать чувственность, которую выпустил на волю, не умел. Из-за него она получила эту постыдную печать, и из-за него же не смогла во время от нее избавиться. А пока, лежа в кровати, перекатывал во рту незнакомое чужеземное имя:

— Юлия…

И оно отзывалось странным трепетом во всем его большом теле, словно экзотический цветок с шипами, который одаривал ароматом, но не давал прикоснуться к сердцевине.

Девушка его сильно боялась. И страх был не связан со службой, он это чувствовал. Помнить его она никак не должна. Может интуиция нашептывала ей на ушко разные пакости про оболтуса с пятого курса Академии всех наук? Только Александр террано Громиер уже как два года стал совершено другим человеком.

И теперь его святая обязанность помочь девушке. Как это сделать, он пока не знал, но идти с проверкой ребенка решил сам. На месте разобраться будет проще, да и прощупать почву, как оградить Юлию от слухов тоже.