541-я

Как оказалась, даже магия не всесильна. Матрица по крови строится в течение десяти дней. И все эти дни Лекс ходил, словно не в себе. На попытки Юльки достучаться до сознания мужчины, он только отмахивался. И вообще поведение его изменилось, то ли в ожидании неизбежного, то ли от страха. Понятно, что мужчина ни в чем не сознавался, а супруге только и оставалось строить догадки.

Девушка же тем временем вместе с Зигиусом готовили систему уравнений, которая должна была дать ответ на вопрос. К девятому дню было закончено все, оставалось лишь подставить числа, которые даст матрица. Декан тирр Майер не мог нарадоваться на прилежание адептов. С таким старанием никто и никогда не изучал материал следующего курса. Правда, сути их системы он не знал, кроме того, что ищется мешающийся элемент. Ни чьи это матрицы, ни что должно получиться в итоге. Но декан не расстраивался. За его долгую жизнь не раз приходилось проводить вычисления, связанные с государственной тайной, не задавая лишних вопросов.

Вечером девятого дня Юлька уложила Ванечку спать и собралась идти в спальню. Но по дороге заметила, что ее мужа там нет, а свет горит из-под дверей кабинета. «Опять себя изводит!» — решила девушка и пошла успокаивать мужа, нервы которого за эти дни явно сдали.

Александр сидел в кабинете за столом и смотрел в одну точку. Лохматые волосы на голове говорили о том, что хозяин не раз и не два прошелся по ним пятерней. Завидев жену на пороге, он неожиданно улыбнулся ей и заговорил первым:

— А я как раз хотел искать тебя!

— Что-то случилось? — сразу ощутила подвох Юлька.

— Ничего, — пожал он безразлично плечами, — просто я понял, каким был дураком и эгоистом.

— В смысле? — вздернула она брови.

— В самом прямом, — выдохнул он. — Все это время переживал о своих чувствах, даже не думая о том, что чувствуешь ты.

— Я, вообще-то, не делаю секрета, что люблю тебя. Что-то еще? — ответила она, присаживаясь на кресло, рядом с мужчиной.

— Но ведь тебе не нравится этот провал в памяти, который устроил я? — заглянул он в ее глаза.

— Нет, но я к нему привыкла, и жить он мне не мешает, — ответила взглядом на взгляд.

Лекс неожиданно поднялся из-за стола и встал перед супругой на колени, упершись лбом в ее ноги:

— Прости меня, если сможешь! Но я понял, что просто обязан снять блок с тебя, не дожидаясь ответа. Пусть будет все как будет, но это более честное решение. А тоя прячусь за своим страхом, не думая о тебе.

— Но ты же говорил, что так будет лучше для меня? — погладила она его по голове.

Лекс поднял на нее глаза:

— Это я для себя оправдание придумал. Но никто не знает, что я тебе еще закрыл этим блоком, — покачал он головой. — Возможно, перекрыл твою магию.

— Магию? — уточнила она. — Это вряд ли. Мы же выяснили, что я родилась бастардом. Род отца не был проклят как ваш, и никто не знает, истинной они были парой с мамой или нет, хотя он в этом уверен. Поэтому, если она жива, то у меня есть шанс получить магию. А если нет, то просто не буду иметь того, к чему никогда не стремилась. Я вполне переживу без возможности щелкать пальцами и получать голубых светлячков.

— Юль, я возможно в очередной раз решил за нас двоих… — начал он.

Девушка в ответ лишь усмехнулась:

— Ты это делаешь с завидной регулярностью!

— Меня с детства приучали, что я должен делать и думать за всех. Но сейчас не об этом. Я верну сейчас тебе память. И будь что будет!

— Саша, я боюсь!

Мужчина дернулся от этого ласкового обращения. Было для него в нем что-то интимное и нежное. Но потом взял себя в руки и сказал:

— Завтра может быть поздно. И я никогда не прощу себя, что не сделал этого.

— Хорошо, раз ты настаиваешь! — ей осталось только согласиться.

— Прости, будет немного больно! Откат от воздействия. С установкой бывает проще.

С этими словами он встал рядом и положил руки ей на виски, внимательно глядя в глаза. Ощущения стали неприятными, словно от сильной головной боли, которую обычно описывают словами «дятел по голове». Потом что-то щелкнуло, и по телу прокатилась приятная холодная волна. И черная пустота в голове стала заполняться чем-то золотистым и теплым. Девушка уже начала улыбаться, как наследник охнул и, сложившись пополам, упал на пол.

— Саша, Сашенька! — Юлька встала на колени перед упавшим на пол мужчиной. — Что стряслось?

Лекс сначала молчал, лишь морщился и стонал. А потом с вымученной улыбкой прошептал:

— Такое чувство, что мне яйца оторвало…

Юлька открыла рот, затем, задумавшись, закрыла, не зная, что сказать. А мужчина усмехнулся:

— Прости за грубость, но, похоже, это меня откат задел за то, что не следовало делать.

— И что теперь будет? — хлопала недоуменно ресницами она, не зная то ли радоваться, то ли огорчаться, не понимая, чем грозит этот откат ее мужчине.

— Верить в чудо! — усмехнулся он. Боль понемногу начала его отпускать, и Лекс постарался сесть. А затем с охами и Юлькиной помощью попытался подняться.

— А что чувствуешь ты? — заинтересовано заглянул в девичьи газа.

— Я? — дернула нетерпеливо плечиком. — У меня такое чувство, что ушел холод и тьма, а сейчас все заполнилось теплом и светом.