56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941

Неделей раньше, в конце октября был издан специальный приказ, подписанный начальником политического отдела армии бригадным комиссаром Пинчуком. В нем отмечалось, что части действующей армии стойко сдерживали « натиск фашистских банд, неся потери убитыми и ранеными ». Далее указывалось: «Долг каждого начальника – это своевременный вынос с поля боя всех раненых, отправка их на медпункты и полевые госпитали. В этом деле наблюдается большая неорганизованность. Зачастую раненые бойцы и командиры следуют в полевые госпитали самостоятельно, без средств транспорта. Еще хуже обстоит дело с выносом с поля боя и организации похорон погибших в бою бойцов, командиров и политработников. Имеются факты, когда трупы отдельных товарищей оставляются на поругание врага, погребение трупов не организовано, если и проводится, то без оказания соответствующих воинских почестей, без соблюдения правил, указанных в приказе НКО № 138» . Приказ содержал требование к комиссарам соединений и частей « взять под свой контроль организацию выноса раненых и убитых с поля боя, не оставляя ни одного трупа на поругание врага ». Требовалось организовать соответствующим образом и похороны убитых: красноармейцев и младших командиров – в братских могилах, каждую из которых следовало зафиксировать в списке и отметить на карте, командиров и политработников – в отдельных могилах: «Места для могил избирать с участием медработников, немедленно сообщать родственникам, заранее проверять наличие медальонов» [168] .

Но издание указанных приказов в реальности мало что меняло. Через месяц в приказе по тылу 56-й армии № 037 от 6 декабря 1941 г. снова отмечалось: «За последнее время грубо нарушается приказ НКО № 138 от 15 марта 1941 г. о погребении трупов убитых бойцов и командиров во время военных действий. Трупы своевременно не убираются, правила погребения не соблюдаются…» В целях исправления ситуации в каждом полку требовалось немедленно создать команды, « на обязанность которых возложить розыск трупов, сбор и доставку их на дивизионные пункты погребения» . Для доставки трупов погибших на дивизионный пункт сбора и погребения в братской могиле – « назначать необходимый транспорт с наличием брезентов для покрытия трупов при перевозках » и впредь « погребение трупов производить строго в соответствии с приказом… не допуская никаких отступлений » [169] .

Однако проверка, проведенная в 181-м и 185-м кавалерийских полках 62-й кавалерийской дивизии в середине декабря, в очередной раз выявила эти, а вместе с ними и другие недостатки: «Учет потерь и трофеев не ведется, конский состав размещен в конюшнях и сараях под крышами, кони все время под седлом, не расседлывались с момента выступления из Азова, подстилки нет, навоз не убирается, стоя в грязи, окна не закрываются, в конюшнях сквозняк. Собранное от убитых оружие и конское снаряжение не чищены» [170] .

Справедливости ради стоит отметить, что нарушения в сфере учета личного состава, как и в организации похорон погибших боевых товарищей, имели массовый характер во многих советских частях и соединениях в годы войны, особенно в ее начальный период [171] . Поэтому приказы носили скорее декларативный характер, а требования навести порядок в данной сфере не сопровождались строгими санкциями для его нарушителей.