58 1/2 : Записки лагерного придурка

Я разделся догола, слегка смущаясь присутствием женщин — они пришли с нашим этапом и теперь стояли отдельной кучкой, дожидаясь своей очереди. Торчать голышом на холодном ветру пришлось недолго — больше ничего запретного при мне не было.

В конце концов нас запустили в зону. Сводили в баню и определили на временное жительство в пересыльный барак. До отбоя у нас было время оглядеться.

Внешним видом 5-й сильно отличался от каргопольских лагпунктов. Пожалуй, в лучшую сторону: бараки добротной постройки, разумная планировка, чистота. Но было в этой упорядоченности что-то неприятное — например, фальшивые клумбы, на которых вместо цветов красовались аккуратно выложенные шлаком красно-бурые узоры. Мне вспомнилась привычная, почти уютная, неприбранность нашего 15-го.

Но вообще-то, сейчас было не до эстетики. Местные старожилы успели рассказать: это специальный лагерь для пятьдесят восьмой, охранять нас будут не сине-, а краснопогонники — внутренние войска МВД. При смене караула здешние «попки» — часовые на вышках — рапортуют так: «Пост по охране врагов народа, изменников Родины сдал», «Пост по охране врагов народа, изменников Родины принял!» (Сам ни разу не слышал, за что купил, за то и продаю). Наши формуляры помечены буквой «О» — «опасный», а на некоторых «ОО» — «особо опасный». (Опять-таки — своими глазами не видел). Блатных очень мало: только те, у кого 58.14 или восьмой пункт, террор — за убийство милиционера или еще какого-нибудь советского начальника. Здесь зекам сразу дают понять: если что случится, например, война с Америкой, вас всех постреляют и покидают в шахты!..

Эти малоприятные новости не помешали нам хорошо выспаться в первую ночь после этапа. Утром повели на завтрак. Кормежка была не хуже и не лучше, чем везде.

А после завтрака к нам в барак явился улыбчивый молодой человек в очках. Спросил: нет ли у кого шерсти на продажу? Старых свитеров, шарфов, носков? Можно грязные, рваные — это не играет роли. Платить будут хлебом.

Оказалось, шерсть требовалась для изготовления ковров, а молодой человек был как бы агентом по снабжению. Возглавлял же ковровую мастерскую венгерский еврей Шварц, это он подал идею здешнему начальству. Красители он получал в посылках, а работницы — к слову сказать, самые красивые девушки на ОЛПе — стирали добытое очкастым снабженцем рванье, распускали и на простеньких станках ткали ковры и коврики. Коврики — маленьким начальникам, ковры — большим.

Шерсти у меня не было. Но расспросив о моем деле и услышав, что я учился во ВГИКе, очкастый сказал:

— А вы знаете, что здесь Каплер?

Откуда мне было знать? Я и Каплера не знал — лично. Т. е., мы, конечно, встречали его во вгиковских коридорах — красивого, победительного, всегда оживленного. А когда были с институтом в эвакуации, узнали, что Каплер арестован. Дальше — тишина.

Скупщик шерсти представился: Виктор Луи. Рассказал, что он тоже москвич, работал в посольстве — на чем и погорел. И повел меня к Каплеру: тот заведовал посылочной.

Тут я должен извиниться: мне придется повторяться. О своей встрече с Алексеем Яковлевичем Каплером я довольно подробно уже писал. («Амаркорд-88», альм. «Киносценарии» № 2, 1988 г.) Но, в конце концов, не каждый же обязан читать всё, что я напишу. А кто читал — не обязан помнить. И опять же: если человек одними и теми словами много раз рассказывает какую-то историю — значит, он не врет… Итак, мы с Луи пришли в посылочную.

— Дядя Люся! — сказал Луи. — Этот мальчик из ВГИКа.

Каплер приветливо улыбнулся:

— Из ВГИКа? А Юлика Дунского вы знаете?

— ?!

— Тогда я знаю, кто вы. Вы Валерий Фрид?

Алексей Яковлевич тут же сообщил, что Юлик сейчас на третьем ОЛПе, что здесь есть офицер по фамилии Шапиро, который выдает себя за татарина. К Каплеру он относится хорошо, и через него, вероятно, можно будет устроить так, чтоб и я попал на третий.

— А пока что, Валерик, — и Каплер улыбнулся еще шире, — если вы не хотите иметь крупных неприятностей, будьте очень осторожны с этим человеком.

— Дядя Люся! — обиделся Луи, а Каплер, всё с той же улыбкой, продолжал:

— Вы думаете, я шучу? Совершенно серьёзно: это очень опасный человек.

Опасный человек, оказывается, кроме обязанностей снабженца, исполнял и другие: был известным всему лагерю стукачом.

Мое общение с ним кончилось на том визите к Каплеру. Но вернувшись через семь лет в Москву, я услышал, что есть такой журналист, корреспондент двух лондонских газет Виктор Луи. Он женат на англичанке, живет богато, в загородном доме — кто называл этот дом виллой, кто — поместьем. Репутация у него неважная.