5том. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне

Мы с мужем выпили кофе и выкурили по папиросе. «А все-таки, — сказал мне Поль, — я огорчен, что наш славный Жеро сегодня не пришел. Ему было бы приятно посмотреть „Денизу“. Но подумай только, как Адриенна обеспокоена его отсутствием! Уж я ей толкую, что у этого чудесного малого есть, вероятно, дела, о которых он нам не рассказывает, — почем знать, может быть, встречи с женщинами. Она и не слушает. Дай-ка мне папиросу». Я протянул ему портсигар, и вдруг мы услышали из соседней комнаты протяжный крик ужаса, а за ним шум падения чего-то тяжелого и мягкого. «Адриенна!» — вскричал Бюке и бросился в спальню. Я последовал за ним. Мы увидели Адриенну, распростертую на паркете, бледную, с закатившимися глазами, неподвижную. Но ни малейших признаков эпилептического припадка или чего-либо подобного. Никакой пены на губах. Руки и ноги вытянуты, но гибкие. Пульс неровный и отрывистый. Я помог мужу перенести ее в кресло. Почти тотчас же кровообращение восстановилось, лицо, обычно матово-бледное, залилось краской. «Там, — проговорила она, показывая на зеркальный шкаф, — там! Я его видела. Застегивала лиф и увидела его в зеркале. Я повернулась, думая, что он тут. Но никого не увидев, поняла… и упала».

Тем временем я осматривал, не поранила ли она себя при падении, но ничего не обнаружил. Бюке заставлял ее глотать мелиссовую воду с сахаром. «Ну, моя милая, — говорил он, — приди в себя. Кого, черт побери, ты увидела? И что ты такое рассказываешь?» Она опять побледнела. «О, я видела, я видела его, Марселя». — «Она увидела Жеро? Странно!» — воскликнул Бюке. «Да, я видела его, — повторила она мрачным тоном, — он посмотрел на меня, не говоря ни слова, вот так». И она придала своему лицу какое-то дикое выражение. Бюке вопросительно посмотрел на меня. «Не беспокойтесь, — ответил я, — это не опасно. Быть может, во всем виноват желудок. Выясним на досуге. Пока что не будем этим заниматься. Я знал в Шарите [110]одного желудочного больного, которому мерещились кошки под каждой койкой».

Через несколько минут госпожа Бюке окончательно пришла в себя, муж глянул на часы и обратился ко мне: «Если вы считаете, Лабуле, что театр ей не повредит, время ехать. Пойду скажу Софии, чтобы позвала извозчика». Адриенна мигом надела шляпку. «Поль, Поль, доктор, послушайте! Заедемте сперва к Жеро. Я так волнуюсь, так волнуюсь, что не могу выразить». — «Ты с ума сошла. Что могло случиться с Жеро? Мы его видели вчера здоровым и невредимым». Она бросила на меня умоляющий взгляд, горячим лучом проникший мне в сердце. «Лабуле, друг мой, заедем к Жеро сейчас же, хорошо?» Я согласился. Она так попросила, что нельзя было отказать. Поль ворчал, ему хотелось видеть первое действие. Я сказал ему: «Заедем все-таки к Жеро. Не такой уж большой крюк». Экипаж ожидал нас. Я крикнул кучеру: «Улица Лувра, пять, и побыстрее!»

Жеро жил в доме номер пять по улице Лувра, недалеко от своего банка, в небольшой трехкомнатной квартире, наполненной галстуками. Они были страстью этого доброго малого. Едва мы остановились перед домом, Бюке выскочил из экипажа и, просунув голову в каморку привратницы, спросил: «Как поживает господин Жеро?» Привратница ответила: «Господин Жеро вернулся в пять часов; он взял свои письма и больше не выходил. Если хотите подняться к нему, то лестница в глубине, пятый этаж, направо». Но Бюке уже кричал в окно кареты: «Жеро дома! Теперь ты видишь, дорогая, твои страхи были просто нелепы. Извозчик, во Французскую Комедию!» Тогда Адриенна едва не выскочила из экипажа. «Поль, умоляю, поднимись по лестнице, зайди к нему, зайди, это необходимо!» — «Лезть на пятый этаж! — сказал он, пожимая плечами. — Адриенна, мы из-за тебя опоздаем в театр. Ну, если уж женщине взбрело в голову…»