5том. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне

Рыбаки на баркасах гибли у берегов, большие корабли тонули в далеких просторах, и не было дня, чтобы океан не принес каких-либо обломков. И вот однажды утром дети, катаясь на лодке, заметили лежащую на воде фигуру. То была статуя Иисуса Христа, в человеческий рост, вырезанная из крепкого дерева, раскрашенная и, видимо, старинной работы. Господь бог покачивался на воде, раскинув руки. Дети вытащили его на берег и принесли в Сен-Валери. На нем был терновый венец; руки и ступни были пробиты насквозь. Но ни гвоздей, ни самого креста не было. С распростертыми, благословляющими руками, он казался таким, каким его видели при погребении Иосиф Аримафейский [125]и святые жены.

Дети отдали фигуру кюре Трюфему, и тот им сказал:

— Это изображение спасителя — древней работы; того, кто его сделал, конечно, давно уже нет в живых. Ныне в Амьене и Париже продаются в лавках прелестные статуи по сто франков и даже дороже, — однако следует признать, и у старых мастеров были свои достоинства. Но особенно умиляет меня мысль, что, если Иисус Христос прибыл в Сен-Валери с распростертыми руками — значит, он благословляет наш приход, подвергшийся таким жестоким испытаниям, и возвещает о своем сострадании к бедным рыбакам, с опасностью для жизни выходящим в море. Ведь он — бог, который шел по водам и благословил сети Петра-рыбаря.

Положив Христа в церкви, кюре Трюфем пошел заказать плотнику Лемерру хороший крест из дубовой сердцевины.

Когда крест был готов, господа бога прибили к нему новенькими гвоздями и поставили в церковном нефе, над скамьей приходского совета. И вот тогда все увидели, что глаза Христа полны милосердия и как будто увлажнены небесным состраданием.

Церковный староста, присутствовавший при водружении креста, даже уверял, что по божественному лику текли слезы. На другое утро, придя, в сопровождении мальчика из хора, служить обедню, священник был крайне удивлен, найдя крест пустым, а Христа лежащим на алтаре. Закончив службу, он немедленно позвал плотника и спросил, зачем тот снял спасителя с креста. Но плотник уверял, что и не прикасался к нему. Опросив сторожа и членов церковного совета, кюре Трюфем убедился, что после того как бога поместили над скамьей совета, в церковь никто не входил.

Священник почувствовал в этом нечто чудесное и всесторонне обдумал, как быть дальше.

В воскресной проповеди он призвал прихожан жертвовать на сооружение нового креста, более красивого и более достойного нести на себе искупителя мира.

Нищие сен-валерийские рыбаки дали столько денег, сколько могли, а вдовы принесли свои кольца, так что кюре Трюфем мог тотчас же поехать в Абвиль и заказать там черный деревянный крест, сверкающий лаком, с табличкой, где было написано золотыми буквами: INRI [126]. Спустя два месяца его водрузили на месте первого, прибив к нему Христа, с копьем и губкою по сторонам.

Но, как и в первый раз, Иисус покинул крест: он сошел ночью и лег на алтаре.

Священник, найдя его там утром, упал на колени и долго молился. Слух о чуде разнесся повсюду, и амьенские дамы стали собирать пожертвования для Христа из Сен-Валери. Кюре Трюфем получил деньги и драгоценности из Парижа, жена морского министра г-жа де Невиль послала ему бриллиантовое сердечко. Располагая всеми этими богатствами, золотых дел мастер с улицы св. Сульпиция целых два года изготовлял крест из золота и драгоценных камней, который затем, на второе воскресенье после пасхи 18** года, был торжественно, с колокольным звоном внесен в сен-валерийскую церковь. Но тот, кто не отказался приять мученический крест, ушел с этого роскошного креста и снова лег на белом полотне алтаря.

На сей раз, боясь оскорбить, его уже не стали трогать. Так он оставался более двух лет, когда вдруг к кюре Трюфему пришел Пьер, сын Пьера Кайю, и сказал, что нашел на берегу настоящий крест спасителя.

Пьер был дурачок и, не умея зарабатывать себе на жизнь, питался подаянием; его любили, потому что он никогда не делал зла. Но говорил он так бессвязно, что его и не слушали.

Однако кюре Трюфем, который непрестанно размышлял о чуде Христа Океана, был поражен тем, что сказал ему полоумный бедняга. Со сторожем и двумя членами церковного совета он отправился к месту, где мальчик видел крест. Он нашел две доски, скрепленные гвоздями, — их долго носило море, и они в самом деле лежали крест-накрест.

Это были остатки какого-то давнего крушения. На одной доске еще можно было различить буквы, выведенные черной краской: Ж и Л, — и всем стало ясно, что это обломки баркаса Жана Леноеля, пять лет тому назад погибшего в море со своим сыном Дезире.