5том. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне

Жермена(одна, пишет). «…Акроклиниум розовый, одна дюжина; акроклиниум махровый, белый, две дюжины… Альпийские цветы — совсем мелкие. Чтобы подобрать цветы, мне нужно знать: собираетесь вы сажать их на северную сторону или на южную…»

Сесиль(входит).Здравствуй, Жермена. Мне повезло: ты еще не улетела.

Жермена.Здравствуй, Сесиль. Ты хочешь сказать мне что-нибудь?

Сесиль.Нет, ничего… ничего особенного… просто так… Кончай письмо.

Жермена.Всего две строчки дописать… (Пишет.)«Экскольция калифорнийская, мандариновая, розовая…»

Сесиль.Боже мой, что это такое?

Жермена.Это цветок, дорогая, прелестный цветочек — белый с розовым отливом. (Пишет.)«Гелиотроп, броваль Червяковского».

Сесиль.Господи, на каком это языке ты переписываешься?

Жермена.На языке садоводов… Я пишу Адальберу; он просит меня выбрать цветы для его сада. Вот уже пять лет, весною, он присылает мне трогательное письмо одного и того же содержания: «Дорогая Жермена, когда мой бедный брат был жив, вы выбирали цветы для садов Сельи. Выберите их и теперь, когда Сельи принадлежит мне. У вас столько вкуса!» Он находит, что у меня хороший вкус. Я не могу отказать ему. Но что бы я ни делала — сады Сельи не станут лучше…

Сесиль.Почему?

Жермена(запечатывая письмо).Сама не знаю. Тут нужен особый дар. Сескурам вообще ничего в жизни не удается. У моего мужа была одна только страсть: лошади. И в его конюшнях всегда что-нибудь не ладилось. Адальбер любит цветы — а цветы не хотят для него расти.

Сесиль.Ты думаешь?

Жермена.Уверена.

Сесиль.Но твой муж был гораздо умнее Адальбера.

Жермена.Ты хочешь сказать мне приятное или действительно так думаешь?

Сесиль.О, я знаю, он не был совершенством. Он не был из ряду вон выходящим мужем. Ты заслуживала лучшего. Но у меня на этот счет особый взгляд. Женщине вовсе не нужен благополучный брак. Наоборот: счастливый брак становится в конце концов помехой… Уверяю тебя… Помехой всему. Вот, например, у меня муж…

Жермена.Прелесть! Твой муж — просто прелесть.

Сесиль.Прелесть! Ну, вот — это-то всему и помешало… всему. И я парой думаю, что в плохом браке есть хорошие стороны. Он не служит препятствием на жизненном пути. Все тогда возможно, на все можно. надеяться. Это упоительно!..

Жермена.Сегодня у тебя, дорогая, очень странные мысли. Скажи уж прямо, как Жак Шамбри, что женщина выходит замуж, чтобы получить свободу действий.

Входит Належ.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Належ.

Належ(г-же де Сескур).Сударыня… (Г-же Лаверн.)Сударыня моя… (Здоровается.)

Сесиль.Господин де Належ!.. Я думала, вы у себя в лесах…

Належ.Я прямо из лесу, сударыня. Я приехал вчера.

Сесиль.Ваш первый визит — госпоже де Сескур. Я требую второй — себе… Прямо отсюда приезжайте ко мне. Вы застанете моего мужа, который любит вас день ото дня все больше, и скоро уже не сможет без вас обходиться… Это, однако, вовсе не значит… Покидаю вас. У меня еще несколько совершенно необходимых визитов — к людям, которых я не знаю. До свиданья! Обменяйтесь возвышенными мыслями, а если разговор зайдет обо мне, скажите; «Она мила!» (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Жерменаи Належ.

Жермена.Она и в самом деле мила.

Належ.Очень мила.

Жермена.Не правда ли? А ведь мужчины как будто этого вовсе не замечают. Она твердит мне раза по два в неделю: «Я не уродливее и не глупее других. А вот — даже поверить трудно — никто за мною не ухаживает».

Належ.Зато за вами ухаживают с утра до ночи.

Жермена.Да что вы!

Належ.С утра до ночи.

Жермена.Нет, с пяти до семи.

Належ.И вас забавляет слушать все эти глупости, все эти пошлости? И вам лестно получать комплименты от всех этих олухов, которые не думают и сотой доли того, что говорят?

Жермена.Господин де Належ, как провели вы зиму?

Належ.Как провел зиму, сударыня? Я жил в одиночестве, у себя в лесу, с собакой, трубкой и ружьем. Я по целым дням не видел человеческого лица. Позапрошлую ночь я провел в заброшенной хижине угольщика; я заблудился в собственном лесу — в великолепную грозовую ночь.

Жермена.То-то и есть: такая жизнь наложила на вас отпечаток некоторой резкости.

Належ.А! Вы считаете меня резким, потому что я говорю, что вам нравятся пошлости…

Жермена.Вовсе нет!..

Належ.… и потому, что я высказал подозрение, что вас забавляют громкие слова, скрывающие ничтожные чувства. Неужели вы думаете, сударыня, что вас нельзя поймать, как всякую другую, разглагольствованиями и притворством? Неужели вы думаете, что легко распознать искреннее чувство и заглянуть в глубину сердца?