6 ½

На место, куда я изначально направлялся, мы бы не доехали, но посреди полей попадались те, что оставляли «отдыхать». Там можно было найти лекарственные дикоросы: за ними меня отправила, как ни странно, Анна.

Я объяснил Крушине, что нужно делать, и мы разбрелись по разные стороны поля. Мне самому собирать травы было не очень-то интересно, гораздо интереснее было наблюдать, как она, воодушевленная, шагала по пояс в траве, как поворачивала букет трав в руке, складывая траву каждого вида отдельно, как перекусывала стебель, не сумев сломить. Она выглядела счастливой – такой доселе её мне видеть не доводилось.

Она настолько ушла в себя, что ни разу на меня не оглянулась. На базе она только этим и занималась.

Солнце спустилось низко к горизонту, комары начали одолевать. Что назад нам сегодня не успеть было ясно, как день, но и это отклонение меня веселило.

– Закругляйся, – позвал я её: еле доорался. И продолжил, когда она пробилась по мне сквозь траву: – Скоро стемнеет, а нам еще нужно найти ночлег.

На эту бурю эмоций я и рассчитывал: смятение, смущение и восторг.

– Что? Мы ночуем здесь?

– Поезда уже не ходят, так что нужно найти, где преклонить голову хотя бы до утра.

Еще большее смятение, смущение и озадаченность. Просто отпад!

– Это из-за меня, да? – потупилась она, убирая травы в приготовленную мной сумку. – Если бы не я, ты был бы без велосипеда, успел бы на поезд, тебе не пришлось бы выходить раньше…

Вина. И почему я так рад этим эмоциям?

– Пошли, – ответил я как можно нейтральнее: я намерен ещё понаслаждаться этим спектаклем. – Иначе комары съедят.

К дачному посёлку мы подкатили в сумерках. Было лето и нужно было угадать, какой домик с дачниками, а какой нет: нарваться на хозяев будет неприятно. Такой великолепный день, полный веселых приключений, не хотелось омрачать.

Я выбрал один из участков с краю, у входа в который была высокая трава.

– Давай сюда.

Участок был неухожен: его покрывали заросли высокой травы с белыми цветами. Подняв велосипед над головой, я пробирался, стараясь не слишком примять траву. Аромат этих цветов был плотным и пьянил сладостью.

– Какой высокий донник!

Я оглянулся на восхищенный возглас Крушины. Мне трава была по грудь, её скрывала почти по плечи. Из-за приподнятого ли настроения, или потому что были сумерки, но, честно признаться, ни до, ни после того момента я не видел ничего прекраснее.

Пристроив велосипед так, чтобы его не было видно с улицы, я двинулся к домику. Я выбрал участок с постройкой попроще: меньше вероятность, что там будет какой-нибудь бездомный. Проблем не хотелось бы.

Домиком это могло называться лишь условно: скорее, большой дощатый сарай с запором-вертушкой. Однако внутри, помимо сломанного сельскохозяйственного инвентаря имелись небольшие нары с засаленным матрацем: спасибо большое хозяину, сделавшему место, где можно присесть.

Я зашел и огляделся изнутри: было тепло, пахло древесиной и пылью – доски нагрелись за день. Похоже на домик на дереве: всё детство о нем мечтал.

Второй раз за тот день место мне показалось по-домашнему уютным.

– Я малину нашла. Будешь?

Оглянувшись, я наткнулся на пригоршню, полную ягод. Это меня поразило: она уже принесла. Нашла, поделилась, позаботилась.

На базе она так не поступала.

– Заходи, – велел я ей. – Нужно дверь закрыть: комаров напустишь.

Сарайчик явно был не рассчитан на двоих: в нём было не развернуться. Чтобы как-то отвлечься от смущающего вторжения в личное пространство, я протянул руку и снял со стены хозяйскую олимпийку поры той же, что и наш велосипед. Её, конечно, неизвестно, кто носил, и когда в последний раз стирал, но ночью будет прохладно, а она в одной футболке.

Странно, но она без разговоров оделась: может быть, уже давно к тому времени замёрзла, а я не замечал.

Мы сидели в темноте, плечом к плечу на топчане. Сладкий аромат донника, пальцы, липкие от малины, пятно тепла её руки, сочащееся через рукав чужой куртки в том месте, где наши предплечья соприкасались, ночная прохлада, тянущая по ногам, и звёзды, сверкающие сквозь щели между досками.

Повисла неловкая тишина. И от того-то, наверное, на меня нашло затмение.

Это была атмосфера: ночь, звезды, тишина? Разговоры в темноте, когда не видно лиц, разговоры по душам, когда не так страшно, что увидят всю грязь. Вокруг тьма: и тьма внутри себя кажется не такой уж непроглядной?

Это было знание, что все таскаются к ней за советами? Любопытство: что же такое получают они, раз не зарастает эта народная тропа?

То, другое или всё вместе – но я открыл рот.

– В моей жизни была девушка, которую я любил.

Мне стоило остановиться в миг, когда я это произнёс, но собой я уже не владел. Слова лились из меня, из глубины моего сердца, и я продолжал, говоря всё быстрее и быстрей.