6 ½

Хотя в этом было бы рациональное зерно: из всех обитателей организации мой потенциал самый малоприменимый, если не сказать бесполезный. Что проку в возможности определять живое и мертвое, если оно и так понятно по другим признакам? Но тут же все иначе.

Ох, одно расстройство от неё: смотреть на человека, что по мне отзывается падалью, стараясь не скручиваться от рвотных позывов. Это и противно, и бестактно. «Хорошо, что ей меня не видно…».

И в этот момент наши взгляды встречаются.

Уровень везения – Рэй.

Угх! Меня скручивает до боли в пищеводе. Хорошо, что я еще не завтракал, иначе еда пропала бы зря. Ох, стыдоба-то какая… Вины девушки в происходящем нет, если так подумать. И с моей стороны такая реакция крайне невежлива, но что поделать. «Если они с Камэлом поженятся, – улыбаюсь про себя своей шутке, чтобы отвлечься, – трудно будет организовать совместный пикник».

Робея, поднимаю глаза: чувствую, что нужно объясниться. Но девушка уже максимально сдвинулась в кровати, чтобы её не было видно, и сжалась в комок: будто если я её не увижу, мне не поплохеет. От этой неловкой заботы – она же обо мне сейчас позаботилась? – мне становится еще более не по себе. Скорее бы уже пришел глава и закончилась эта ярмарка неловких ситуаций.

Так странно видеть её снова прикованной к постели: навевает воспоминания о первом её дне здесь. Тогда она славно вырубила меня ударом ноги в живот, когда я кинулся защищать главу. Не подумал бы, что она такое сумеет. Сейчас она выглядит смиренно, даже, я бы сказал, безжизненно. До этого, когда я навещал её до побега, она мне нравилась больше.

Щелкает замок двери за спиной: вот глава с Анной, наконец. Поспешно опускаю маску на глаза, чтобы не увидеть их случайно.

– Прости за ожидание, – мягко извиняется глава, проходя мимо меня в палату. – Не переживай, мы быстро закончим.

Какая забота, право. Я хотел бы показаться способным справиться с любым заданием, но наверняка меня выдал легкий салатовый оттенок лица.

– Подождите пока тут, – останавливает меня глава, когда я уже схватился за ручку, чтобы зайти.

«Мог бы и вовсе не звать, – раздраженно проносится в моей голове, – если хотел побыть с ней наедине». Но послушно прикрываю дверь.

Металл ручки приятно холодит ладонь, и я с радостью отвлекаюсь на это ощущение. Стараюсь дышать как можно глубже: об этом способе отвлечения мне рассказывала Энола. Вдоох – выыыыдох, вдоооох-выыыыдох. Кэмел, я тебе, конечно, друг, но опекун для твоей пассии из меня аховый.

Слышу, как Анна запирает дверь в коридор на ключ, чтобы никто не смог войти. Затем шаги в мою сторону.

– Что сегодня тестируем? – улыбаясь, интересуюсь я у Анны, потому что глава не счел нужным ничего объяснить. – Что мне делать-то?..

Однако вместо ответа левое запястье словно обжигает крапивой. Вскрикнув от неожиданности, сдёргиваю маску: мое запястье накрепко притянуто к дверной ручке строительной стяжкой. Анна стоит в двух шагах от меня с каменным лицом: и от этого мороз по коже. Рот моментально наполняется кровавым привкусом.

– Что пр?..

Закончить вопрос мне не даёт пронзительный женский вскрик в палате.

Забыв обо всём, оглядываюсь и вижу в узкое дверное окошко, как девушка, согнувшись, завалилась на кровати на правый бок: волосы ссыпались на лицо, привязанные руки натянуты, будто бы она пытается защититься. Рядом с кроватью спиной к двери стоит глава, в левой руке у него длинный тонкий нож, неравномерно покрытый чем-то алым. Больничная рубашка девушки стремительно меняет цвет на правом боку.

Я не могу пошевелиться. Внутри меня пусто. Мозг фиксирует факты, и не торопясь выдает заключение: глава пробил Крушине печень ножом. В голове не укладывается. Все как во сне.

– Что ты чувствуешь? – слышу я голос Анны. Она стоит рядом, но голос звучит откуда-то издалека: я весь внимание, не могу оторвать взгляд от происходящего в палате. Внезапно голова болезненно врезается в стекло: это Анна заламывает мне правую руку, прижимает к двери и требовательно повторяет: – Тошнота или кровь?

Тело как будто принадлежит не мне: я чувствую боль в правом плече, левом запястье, жжение от холода в левой скуле, но больше ничего не чувствую. Нет сил разлепить губы, чтобы ответить, не могу даже просто закрыть глаза. Я ничего не могу.

– Просто ответь, – повышает голос Анна, и заламывая руку сильнее. – Кто сейчас в этом теле?

«Что?».

– Чей это потенциал? – почти кричит Анна.

До меня, наконец, доходит смысл её слов. Вот что это такое.

Это охота на потенциал.

Смотря на бесстрастное лицо главы, кровь, капающую с ножа, скорченное от боли тело девушки, я вспоминаю приснопамятное: «Охота на потенциал – это весело».

– Гниль, – выдыхаю я. Я почти ничего не ощущаю, но в этом ощущении можно не сомневаться. Привкус крови принадлежит главе, но гниль – однозначно Крушине.

Я же твердил это всё это время. Неужели нужно было заходить так далеко?

– А сейчас? – спрашивает Анна. Заломленная правая рука начинает неметь.

– Гниль.

Кровь напитывает подушки и матрац под девушкой. Глава остаётся неподвижным.

– И сейчас?

Киваю головой. Сколько крови! Как далеко глава намерен зайти?