6001fbbe-81d2-472b-a1a3-fa8f482a95dd

обратно вверх. Мы можем не знать, что подстерегает на той стороне вечности, но сейчас,

все в порядке.

Мы рады быть здесь. Прямо здесь в данный момент.

Это и есть магия жизни. Такие времена стирают все печали. Их возможно можно по

пальцам сосчитать, но мы знаем, что утро всегда наступит после ночи. Потому что там,

где есть тьма, всегда будет свет.

Моя жизнь прекрасная трагедия.

Но это не конец. Это только начало.

Эпилог от лица Дориана

Я вынесу эти чертовы двери.

Я больше не могу терпеть это. Не могу стоять и слушать ее боль. И хотя я больше не

чувствую ее, но боль пронизывает меня до глубины души, проникает в ткани и кости. Звук

ее криков... я должен что-то сделать. Я должен остановить ее страдания.

- К черту все, я вхожу, - рычу я, направляясь к двери. Александр останавливает меня,

прежде чем я оказываюсь в пяти футах от них, словно тугой веревкой, Алекс обхватывает

меня руками.

- О нет, ты не войдешь. Ты должен позволить им сделать их работу, Ди.

- Их работу? Они истязают ее! Разве ты не слышишь, как она страдает?

Он почти отрывает меня от пола и уносит оттуда, где моя любимая кричит от боли.

- Да? А вломившись, ты можешь подставить ее жизнь под угрозу. Ты ведь знаешь, что не

сможешь просто спокойно стоять и наблюдать. Так что перестань вести себя как

чрезмерно чувствительный мудак и дождись, когда тебя позовут.

Я сжал кулаки по бокам и каждая мышца в теле напряглась от слепой ярости.

- Я. Не. Мудак.

Александр пожимает плечами, прежде чем усаживается в кресло, ни капельки, не

вздрогнув от проявления моего нрава, от которого большинство мужчин просто цепенели

от ужаса.

На самом деле, Алекс один из немногих людей, которые не страшатся меня.

Ну... страшатся - довольно сильное слово. Давайте назовем это, испытывают чувство

неловкости.

Не то, чтобы я к этому стремился. Но как Темный король, я должен вызывать чувство

уважения и да, чувство страха тоже, и по этой причине другие не видят меня

покладистым.

Но поскольку Александр является моим тестем и лучшим другом, то напоминание о

королевском титуле просто не прокатывает с ним.

Уступив и вздохнув, я сажусь рядом, обхватывая голову руками от отчаяния... и страха.

Прошло уже несколько часов. Несколько часов я слушаю, как Габриэлла страдает.

Что-то не так. О, Боже мой... я не могу потерять ее. Я не смогу жить без нее.

- С ней все будет хорошо, - говорит Алекс, положив руку мне на плечо. - Морган там,

держит ее за руку. И если что-то пойдет не так, Ларс подстрахует, чтобы Светлые врачи

сделали все необходимое. Верь, брат. С твоей королевой все будет хорошо.

- Но почему тогда кажется, что ей так... больно? - я не упускаю из вида, что мой голос

надломился, но мне плевать. - Я имею в виду, что извлечение ребенка из чрева такой

мучительный процесс. Но разве они не могут облегчить ее боль?

- Она тоже могущественная, и ее тело пытается исцелить себя, как только они ее режут...

- Что? - меня передергивает, когда дрожь прокатывается по телу.

- ... и она выжигает лекарства. Но молодая женщина там... она дитя своей матери. Она

боец. И она справится.

Я выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла, не много успокоившись от слов Алекса.

Габриэлла боец. Она боролась за меня. За Нико. И сейчас борется за нашего ребенка.

По ту сторону дверей все смолкло. Повисла тишина, которая говорит мне, что что-то

случилось.

Я вскакиваю на ноги, готовый мчаться к дверям, когда выходит Морган, одетая в

бесформенную голубую одежду.

На ее лице усталость от того, что на протяжении нескольких часов она просидела рядом с

лучшей подругой, пытаясь подбодрить ее словами.

Но сейчас, она кажется измотанной.

Я появляюсь прямо перед ней, в результате чего она вскрикивает от удивления.

- Черт подери, Дориан! - кричит она, целуя мою руку.

- Какие-нибудь новости? Как она? Что случилось? - когда Морган сразу не отвечает, я

хватаю за ее тонкие плечи и стараюсь не слишком крепко сжимать.

Я в отчаяние, но знаю, если случайно причиню ей боль, то Ларс снесет мне голову и даже

не посмотрит король я или нет.

- Она в порядке, - улыбается Морган. – Иди, проведай ее. Сейчас я понимаю, что у меня не

было времени поправить Габриэлле прическу и макияж, так что не злись на меня...

Я уже ушел.

Я вхожу в родильную палату больницы как раз вовремя, чтобы услышать первый крик

моего первенца.

Габриэлла улыбается, ее влажное от пота лицо сияет, как никогда прежде, когда ей

передают в руки извивающейся сверток.

С дрожью в коленях я делаю шаг вперед и, наконец, вижу чистую, непорочную красоту -

столь редкую и дивную, что моя грудная клетка сжимается и расширяется от

переполняющих эмоций.

Я выдыхаю, когда эмоции проходят через меня, оттолкнув бесконечный поток радости в

моих венах.

И в этот момент, внутри меня что-то переворачивается, заполняя последний кусок