61 час

Питерсон бросился к машинам, залез в обе и вернулся с тремя фонариками. Они включили фонари, и осветился голый бетонный бункер двадцать футов шириной, тридцать длиной и высотой в два этажа. В центре бетонного пола начиналась винтовая лестница, уходившая в круглую шахту. Лестница была сварена из простых стальных профилей. Рядом с люком из пола выходили две толстые вентиляционные трубы.

Ричер перегнулся через перила лестницы и посветил фонарем вниз. Не увидел ничего, кроме ступенек. Спиралью, нанизанной на стальную трубу, они уходили вглубь и терялись во мраке.

— Я пойду первым, — сказал Питерсон.

21.55. Осталось шесть часов.

Ричер дождался, когда голова Питерсона спустится на семь футов, и полез следом. Шахта была тесная. При строительстве возникли трудности. Из Виргинии ему зачитали документы, полученные по факсу: в проекте были ошибки, не учтен характер породы. Ричер задевал плечами с одной стороны бетон, а с другой — трубу. Но главное неудобство доставляли ноги. Они были слишком велики. Ступени винтовой лестницы сужаются от периферии к центру. Ричер всю дорогу спускался на пятках.

Они спускались, Питерсон первым, за ним Ричер, потом Холланд. Пятьдесят футов, сто. Они все спускались, штопором, вниз и вниз. Воздух был сухой и неподвижный. И теплый. Двести футов. Потом Питерсон сказал снизу:

— Кажется, я на месте.

Стуча каблуками, Ричер спустился за ним и замер в глубоком подземелье. Потом сел на предпоследнюю ступеньку. Лестница заканчивалась в бетонной камере, круглой, как втулка. Размером с большую комнату. От нее наподобие колесных спиц отходило восемь коридоров. В коридорах — тьма. Пол камеры был плоский, гладкий и сухой. Стены ровные, гладкие и сухие. Потолок ровный, гладкий и сухой. Опрятное, чистое сооружение. Прекрасно соответствовавшее своему назначению. Убежище для детей.

Что делало его непригодным для иных целей — это потолки высотой меньше пяти с половиной футов. Круглая камера и коридоры-спицы были вырыты в узком пласте между двумя слоями неподатливой скальной породы. Низкий потолок был необходимой уступкой геологии, но разместить здесь детей позволял. Для взрослых нормального роста помещение не годилось. Не годилось для учений морской пехоты и любых других военных целей. Питерсон углубился в коридор на четыре шага и ковылял на полусогнутых, сгорбившись, с опущенной головой.

При том что ростом он был дюйма на три ниже Ричера.

Ричер снова встал. Он стоял на нижней ступеньке. На девять дюймов выше пола. Потолок камеры был на уровне его пояса. Верхняя часть торса располагалась еще в лестничной шахте.

Холланд остановился позади него вплотную.

— Мы не услышим сирены.

— Ваш мобильник работает?

— Здесь он бесполезен.

— Тогда лучше поторопиться.

У Ричера был выбор: идти на коленях или ехать на заду. Он предпочел второе. Медленно и неизящно, но не так болезненно. Он слез с последней ступеньки, сел и осторожно прополз ярд, как ребенок, изображающий паука. Перед ним с низкого потолка спускались две вентиляционные трубы, на фут не доходя до пола.

Попахивало керосином. Ричер прополз еще ярд. Холланд тоже спустился в камеру, пригнулся и обвел лучом фонаря стены.

— Восемь выходов, — сказал он. — За которым лаборатория?

— Лаборатории нет, — ответил Ричер.

— Должна быть. Есть метедрин, значит, есть лаборатория.

— Была лаборатория, — сказал Ричер. — Когда-то, давным-давно. Но не здесь. Это было большое производство в Нью-Джерси или в Калифорнии.

— О чем вы говорите?

Ричер посветил фонарем на пол и двинулся по дорожке черных черточек, оставленных чьими-то каблуками. Дорожка вела к проему напротив лестницы.

— Идите за мной, — сказал он.

Это была потная работа. Он снял шапку и перчатки, расстегнул куртку. Двинулся дальше. Холланд и Питерсон заковыляли за ним, пригнувшись.

Ричер добрался до проема и посветил в коридор. Это был туннель длиной футов сто. Левая сторона его представляла собой ничем не загороженную дорожку. Правая же — стофутовую бетонную полку два фута высотой. Спальная комната, догадался он, и представил себе постели, разложенные вдоль нее, одна за другой, изголовье к ногам, может быть, десятка два. Но для сна ею не пользовались. Матрасов не было. А лежали на этой полке военные излишки, доставленные сюда пятьдесят лет назад по воздуху с американских авиабаз в Европе. То, чем обеспечивались экипажи самолетов. Сотни и сотни кирпичей белого порошка, завернутых в пожелтевшую кальку, каждый со штемпелем в виде короны с тремя зубцами и шариками на концах.

— Невероятно, — сказал Питерсон.

Пачки были составлены штабелями по сто штук — десять в высоту и десять в глубину, и таких штабелей было сотни полторы по всей длине полки. Тысяч пятнадцать, за вычетом тех, что были взяты. Холланд спросил:

— Здесь сорок тонн?

— Нет, — ответил Ричер. — Здесь, думаю, примерно треть. Должны быть еще два таких склада.

— Это сумасшествие, — сказал Питерсон. — Для чего они понадобились?