616 — Ад повсюду

Клоистер только что прочитал первую из тетрадей психиатра. В ней доктор Барретт описывала ужасные видения Дэниела. Она особо отмечала нетипичность таких видений для слабоумных вроде Дэниела Смита. Что-то не сходилось. Записи выдавали растерянность психиатра. Клоистер подумал, что она не готова была понять происходившее со старым садовником. Она не знала, как с этим бороться, и лишь признавала свое бессилие. Альберт согласился с ней, что описания дьявольских миров были чрезвычайно точными. Иногда садовник даже использовал не свойственные его речи выражения или слишком мудреные слова. Через Дэниела вещал кто-то другой, как это случилось и во время отчитки. Психиатр предположила наличие у старика телепатических способностей, в которые, как она считала (и была совершенно права), верил сам Альберт Эйнштейн. Клоистер невольно улыбнулся: он не ожидал подобных выводов от этой женщины, поскольку по опыту знал, что ученые скептически относятся к таким вещам. По статистике, мир, в большинстве своем, населен либо абсолютно доверчивыми людьми, либо закоренелыми скептиками. Золотая середина, в которую древнегреческие мудрецы помещали добродетель, встречается крайне редко.

В начале второй тетради психиатр развивала идеи, выдвинутые в первой, а также описывала новые сны Дэниела. Но что-то изменилось. Казалось, доктор постепенно и настойчиво вводит в описание не относящиеся к делу детали. Как будто она сама превратилась в активного участника этих видений. Строгие определения давались ей с трудом. Рассказы Дэниела производили на нее более сильное впечатление, чем вначале, и дистанция между пациентом и врачом сокращалась, а потом и вовсе исчезла. С какого-то момента заметки превратились в набор обрывочных мыслей, записанных короткими фразами. Казалось, что разум психиатра подвергся какому-то вторжению. Тот факт, что она сама попросила провести обряд изгнания демона, лучше всяких слов говорил: Одри хотела что-то выяснить. Клоистеру хорошо знакомо это желание. На одной из страниц второй записной книжки возникла загадочная заметка: «желтые шары». Она была написана крупными буквами и жирно обведена, так, что в нескольких местах порвалась бумага. Эти слова ничего не говорили Клоистеру. Священник-экзорцист упомянул в докладе, что Дэниел произнес их во время обряда, говоря о каком-то месте в Нью-Лондоне, штате Коннектикут, и еще, кажется, о каком-то острове, название которого не удалось расслышать.

Чуть ниже в той же тетради была другая запись, которую Клоистер также не знал как истолковать, — история гибели университетского охранника, сожженного студентами. Эта запутанная история сама по себе не представляла для Клоистера никакой ценности. Его как человека, занимавшегося графологией, заинтересовал почерк доктора. Сначала буквы были четкими и округлыми — таким почерком написана вся первая тетрадь и начало второй, — а затем словно сорвались в галоп. Это объяснялось лишь внезапным эмоциональным потрясением. Кроме того, именно с этого места стиль описания резко менялся: оставшуюся часть заметок можно было сравнить с беспорядочной стрельбой в ночной темноте. Равновесие сменилось хаосом бессвязных мыслей и ощущений.

Не стоило забывать к тому же, что после обряда врач исчезла, и до сих пор никто не знал, где она и что с ней. Ее мобильный был заблокирован, и ни один из ее знакомых не видел ее с того самого вечера. Хотя спрашивать особо было не у кого. Доктор жила одна, круг ее знакомых был ограничен. Если не считать профессиональных контактов, доктор Барретт общалась лишь с секретаршей, с парой священников в церковном приходе, который она регулярно посещала, и кое с кем из сестер в приюте. Встречалась ли она с кем-нибудь еще, неизвестно.

Клоистер догадывался о том, что за всем этим скрывалась какая-то тайна. Что-то подсказывало ему, что все это не случайно, что и слабоумный садовник, и исчезнувший психиатр, и сам город Бостон — звенья одной цепи. Объем информации за день превысил все допустимые пределы, и мозг священника был просто не в состоянии ее переварить. Он почувствовал, как тяжелеет голова и слипаются веки. Священник переборол желание посмотреть запись обряда. Сначала необходимо восстановить способность мыслить. Может, заснуть ему и не удастся, но, по крайней мере, он сможет лечь в кровать и хоть немного отдохнуть, приглушив свет. В его голове звучали различные фразы, заставляя его думать. За долгие годы работы в «Волках Бога» он научился многому, в том числе — обходиться без сна Он погасил настольную лампу, но света, проникающего сквозь оконное стекло, хватало, чтобы разглядеть лампу на потолке, круглую, со стеклянными подвесками: она будто гипнотизировала его. Он закрыл глаза и попытался не думать о видениях, мучавших старого бедного садовника. Постепенно он отключился от внешнего мира, как будто кто-то выдернул шнур из розетки. В его мозгу образовался темный вихрь, который, казалось, подхватил его и понес прочь сквозь века, тысячелетия, вечность.

17

Штат Коннектикут