62-я армия в боях за Сталинград

Под огнем вражеской артиллерии люди работают, как работали всегда на Волге: тяжело и дружно. Их работа освещена пламенем горящего Сталинграда. Ракеты поднимаются над городом, и в их стеклянно-чистом свете меркнет мутное дымное пламя пожаров.

1300 метров волжской воды отделяет причалы левого берега от Сталинграда. Не раз солдаты понтонного батальона слышали, как в короткой тишине над Волгой проносился кажущийся издали печальным звук человеческих голосов: а-а-а…

То поднималась в контратаку наша пехота, и это протяжное «ура» пехоты, дерущейся в пылающем Сталинграде, этот вечный огонь, дымное дыхание которого доходило через широкую воду, придавали солдатам переправы силу творить свой суровый подвиг, в котором воедино слились тяжкая будничная работа русского рабочего с доблестью воина. Все они понимали значение своей работы.

Часто бывает, что один человек воплощает в себе все особенные черты большого дела… Сержант Власов и есть выразитель суровой будничной героичности сталинградской переправы…

В долгие осенние ночи, глядя на сумрачные лица солдат, переправлявшихся через Волгу, на тяжелые танки и пушки, поблескивавшие в свете горящих нефтехранилищ, глядя на сотни раненых, в рыжих от пропитавшей их крови, изодранных осколками шинелях, прислушиваясь к мрачному вою германских мин и к далекому протяжному «ура» нашей пехоты, поднимающейся в контратаки, думал Власов одну большую думу.

Вся сила его духа обратилась к одной цели: держать переправу нашего войска. Это — святое дело. Оно стало единственной целью, смыслом его жизни…

Был такой случай. Немцы разбили пристань на правом берегу. Власову с его отделением приказали на быстроходном моторном катере переправиться через Волгу, исправить причал. День был ясный, светлый, и немцы, едва увидев катер, открыли огонь. Вода вскипала от частых разрывов, но бесстрашные воины смело приближались к цели. Под сильным огнем врага они выполнили задание.

А вот другой эпизод. Сержант Власов стоит на носу тяжелой баржи, медленно плывущей через Волгу. На барже снаряды, гранаты, ящики бутылок с горючей жидкостью, на барже 400 солдат. Эта баржа идет днем, положение такое, что некогда дожидаться ночи. Власов стоит прямой, угрюмый и смотрит на разрывы снарядов, пенящие воду.

Он оглядывает молодых солдат, стоящих на барже. Он видит: людям страшно. И сержант Власов, человек с черными, начавшими серебриться волосами, говорит молодому солдату:

— Ничего, сынок, хоть бойсь-небойсь. Нужно!

Тяжелый снаряд прошипел над головой и взорвался в 10 метрах от баржи. Несколько осколков ударилось о борт.

— Сейчас угодит, подлец, по нас, — сказал Власов.

Мина пробила палубу, недалеко от выезда проникла в трюм и там взорвалась. Расщепила борт на метр ниже воды. Наступил страшный миг. Люди заметались по палубе. И страшней вопля раненых, страшней тяжелого топота сапог, страшней, чем разнесшийся над водой крик «тонем, тонем», — был глухой и мягкий шум воды, ворвавшейся в развороченный борт баржи.

Катастрофа произошла посредине Волги. И в эти страшные минуты, когда в полуметровую дыру хлестала вода, когда страх смерти охватил людей, сержант Власов сорвал с себя шинель, и огромным усилием преодолевая напор воды, плотной, словно стремительный свинец, сильной, словно вся Волга напружилась своим тяжким телом, чтобы прорваться в пробоину, втиснув свернутую кляпом шинель в эту пробоину, навалился на нее грудью. Несколько мгновений, пока подоспела помощь, длилось это единоборство человека с рекой.

Пробоину забили. Власов был уже наверху, он перевалился всем телом за борт. Сержант Дмитрий Смирнов держал его за ноги, а Власов с лицом, налившимся кровью, шпаклевал мелкие пробоины паклей»[11].

Баржа благополучно достигла сталинградского берега.

Немецко-фашистское командование делало все для того, чтобы уничтожить переправу, прервать связь наших войск с левым берегом Волги. Оно засылало на левый берег Волги диверсионные группы; вражеские снайперы, пулеметчики и автоматчики непрерывно обстреливали реку. Артиллерия и минометы противника днем вели прицельный огонь по переправам, а ночью ставили огневую завесу. Вражеские бомбардировщики производили частые огневые налеты по переправам.

Иногда им удавалось разбить причалы, потопить катер, лодку или баржу. Это усложняло работу, но переправа действовала, и армия получала все необходимое для боя.

В мирное время переправа через Волгу за две-три недели до ледостава полностью прекращалась. Казалось, никакой транспорт не может пройти через Волгу. Или его затрут льды, или он застрянет в ледяной кромке, или с пловучими льдинами понесется вниз по реке.

Сталинградцы победили природу: связь правого берега с левым не прекращалась ни на один день.

Герои волжской переправы своим героическим трудом, мужеством и отвагой доказали, что они достойные сыны Родины, достойные воины героической шестьдесят второй.

Наиболее мощной и технически оснащенной в Сталинграде была центральная переправа. Вот почему, ворвавшись в город, противник в первую очередь решил овладеть ею. Много дней шла ожесточенная борьба за эту переправу.