64

– Это неуважительная причина! Вы утаили даже ее домашний адрес – мы знаем только, что она проживает в городе Оита. Некая А., домохозяйка, тридцати двух лет. Вот и все, что нам сообщили… откуда нам знать, может, она и вовсе не существует в природе?

– Разумеется, она существует, она настоящая, и именно поэтому мы должны учитывать все последствия огласки для нее самой и для ее еще не родившегося ребенка. Объясните, что здесь не так.

Миками показалось, что журналисты восприняли его слова как свидетельство его высокомерия. Тэдзима заметно помрачнел; остальные сердито зашептались.

– С каких пор полицию заботят такие тонкости? Какая-то чрезмерная чуткость!

– Женщина-водитель не арестована. Пострадавший переходил дорогу в неположенном месте, кроме того, он был пьян.

– И тем не менее! Виновница не смотрела на дорогу. А пострадавший, как здесь написано, находится в тяжелом состоянии, хотя его лучше бы назвать «критическим». На самом деле пострадавший, старик по фамилии Мэйкава, сейчас в коме!

Миками краем глаза покосился на Акикаву. Долго ли еще тот позволит Тэдзиме разглагольствовать?

– Миками-сан, мы требуем от вас откровенности! Мы не имеем права закрывать глаза на подобные происшествия; возможные последствия слишком велики. Наш долг в данном случае – задаться вопросом о мере ответственности водителя.

Миками снова устремил суровый взгляд на Тэдзиму – тот продолжал упорствовать.

– Значит, вы намерены наказать женщину, опубликовав ее имя в печати?

– Бросьте, вовсе не нужно так ставить вопрос! И потом, сейчас речь идет совсем о другом. Мы считаем, что полиция неправомерно скрыла от нас имя и адрес женщины-водителя. Вы проявили самоуправство! Напечатать ее имя или нет, мы решим сами, после того как взвесим все за и против и оценим случившееся применительно к общему благу.

– Объясните, почему мы не вправе принять такое решение за вас?

– Потому что факты утаиваются намеренно! Не зная подробностей об участниках происшествия, в частности их имен и адресов, мы никак не можем проверить достоверность предоставленных вами сведений, мы не можем узнать, надлежащим ли образом рассмотрены те или иные дела. Кроме того, если уж в Центральном полицейском управлении префектуры начнут публиковать прессрелизы, скрывая персональные данные, кто помешает окружным участкам тоже, так сказать, сглаживать углы? А если предположить наихудший вариант развития событий, можно представить, как с помощью такого сокрытия персональных данных маскируют неудобную правду или прибегают к разного рода уловкам.

– К каким еще уловкам?

– Слушайте, мы ведь всего лишь… – сбоку выдвинулся высокий и тощий Ямасина.

Миками сразу вспомнил, что записал о нем: «Дзэнкен таймс». Временно исполняющий обязанности редактора. Университет Ф. 28 лет. Третий сын секретаря парламента. Дамский угодник. Неудачник»…

– …Когда кто-то упорно что-то скрывает, невольно задаешься вопросами. Может быть, виновница происшествия – дочь какой-нибудь большой шишки. Может, дело пытаются спустить на тормозах, потому что старик – пьяница.

– Глупости! – Сам того не замечая, Миками повысил голос.

Ямасина пожал плечами. Другие репортеры закричали:

– Это вы говорите глупости!

– Конечно, мы начинаем что-то подозревать, раз вы так упорно все скрываете!

– Раньше вы тоже утаивали имена беременных женщин? Нет. Требуем разъяснений!

Миками сделал вид, что не замечает издевательского тона некоторых журналистов. Он понимал: если начнет отвечать, скоро тоже раскричится.

– Миками, смотрите, что получается. – Наконец и Акикава вступил в игру; он медленно опустил руки вдоль корпуса. Он вообще не спешил, вел себя как примадонна, которая наконец выходит на сцену. – Понятно, чего вы боитесь: если, из-за того, что имя виновницы аварии появится в прессе, с ней самой или с ее будущим ребенком что-то произойдет, все осудят вас, полицию!

– Не в том дело. Просто в некоторых обстоятельствах участники событий имеют право на частную жизнь.

– Право на частную жизнь? – усмехнулся Акикава. – Правильно ли я вас понял? По-вашему, мы сейчас должны заботиться о правах виновных?

– Да.

В комнате снова поднялся шум.

– Бросьте!

– Уж кто бы рассуждал о правах!

– Кто, как не полиция все время нарушает права человека?

– Кто вы такой, чтобы поучать нас?

– Не понимаю, с чего вы так завелись. Сами понимаете, последнее время в пресс-релизах все шире распространяется анонимность. Вы сами все время твердите об этом, на телевидении и в прессе. Почему вы против того, чтобы мы скрывали чьи-то персональные данные?

– Какое высокомерие!

– Полиция не имеет права!

– Вы хоть слышали о свободе прессы?

– Сокрытие персональных данных нарушает права общественности!