66 градусов северной широты

Магнус пристально посмотрел на Бальдура. В глазах начальника читалось явное недовольство. Несмотря на их разногласия, Магнус не был склонен недооценивать Бальдура. Тот, будучи достаточно опытным полицейским, не мог не понимать, что версия самоубийства малоправдоподобна. Тогда почему он стоит на своем? Магнусу требовалось это выяснить.

— Я считаю, дело следует открыть вновь, — решительно заявил Магнус. — Оно дурно пахнет. Харпа Эйнарсдоттир, бывшая подружка Габриэля Орна, договорившаяся с ним о встрече в тот вечер, лгала.

— У тебя есть доказательства этому? — спросил Бальдур.

— Пока еще нет.

— А имеются какие-то указания на наличие сколько-нибудь значимой связи с Оскаром помимо того, что все они работали в одном банке?

— Нет.

— Тогда оставьте это дело.

— Почему? — спросил Магнус.

— Потому что я так сказал.

Бальдур уставился на него. Вигдис и Арни сидели неподвижно.

— Мне нужны более веские доводы, чем этот, чтобы оставить дело, несомненно, требующего пересмотра, — сдержанно возразил Магнус. — Тем более если оно связано с убийством.

— У тебя есть какие-то предположения? — спросил Бальдур сквозь зубы.

Магнус сложил руки на груди.

— Да. Мне это кажется укрывательством. Там, откуда я приехал, укрывательства случаются время от времени. Но я никак не ожидал встретиться с этим в Исландии.

— Ты ничего не знаешь об этой стране, так ведь? — с презрением сказан Бальдур.

— Думаю, кое-что знаю, — ответил Магнус, но не смог скрыть неуверенности.

— Представляешь, что было здесь в январе?

— Насколько я понимаю, было довольно трудно.

— Довольно трудно? — Бальдур чуть не сорвался на крик. — Ты ничего не понимаешь. — Он покачал головой, сел напротив Магнуса и подался вперед. Мышцы его несколько вытянутого лица были напряжены, каждая его черта выражала ярость. — Что же, позволь мне объяснить.

— Хорошо, — согласился Магнус.

Его поражала взволнованность в обычно сухом голосе Бальдура, но он старался не выказывать своего удивления.

— В январе столичная полиция столкнулась с самым тяжелым испытанием за всю свою историю. Очень тяжелым. Мы все, каждый мужчина и женщина, которых смогли привлечь, работали по две смены, в защитном снаряжении, мы отстаивали наш парламент, нашу демократию. И мы тоже были недовольны сложившейся экономической ситуацией. — Бальдур взглянул на Вигдис. — Мы граждане и налогоплательщики. Нам платят не так уже много, и в годы подъема никто из нас не разбогател, кроме тех немногих, кто безудержно тратил и постоянно брал в долг. Многие из нас сочувствовали демонстрантам. Но мы должны были делать свою работу и делали ее на совесть.

Магнус слушал.

— Мы применяли самую умиротворяющую тактику, какую только могли. Не окружали и не избивали их, как то делали британские полицейские несколько месяцев спустя на аналогичной по своей направленности демонстрации в Лондоне. Никто не был убит. В какой-то момент стало казаться, что все пойдет прахом: анархисты добились перевеса и начали теснить нас. Угрожали нам, угрожали нашим семьям. И знаешь, что тогда произошло?

Магнус покачал головой.

— Демонстранты образовали кордон. Чтобы защищать полицию от анархистов. Такого не увидишь ни в одной стране, кроме Исландии. Через несколько дней правительство подало в отставку. И это произошло без насилия.

И все благодаря тому, что нам удалось сохранить порядок во время массовых гражданских протестов. Я горжусь этим. Премьер-министр написал благодарственные письма всем полицейским, исполнявшим свой долг.

Магнус был поражен. Поддерживать порядок в условиях проведения подобных акций очень трудно; ничего не стоит одному полицейскому зайти слишком далеко, принять неверное решение под влиянием момента и запаниковать. Он ни разу не сталкивался с массовыми беспорядками; не знал, как повел бы себя с чрезмерно возбужденными демонстрантами, забрасывающими его чем попало. Возможно, стал бы давать сдачи.

— Понимаешь, если бы посреди всего этого был убит банковский служащий, это стало бы искрой, способной воспламенить всю страну.

Магнус немного помолчал. Ему была ясна позиция Бальдура. Но с другой стороны…

— Мы пока все-таки не знаем, был ли убит Габриэль Орн. Но очень на то похоже. Его семья, родители, сестра имеют право знать. Наш долг состоит в том, чтобы они смогли реализовать это право.

— Не объясняй мне, в чем мой долг, — резко прервал Магнуса разъяренный Бальдур. — Ты живешь не здесь, это не твоя страна. Я решаю, что является нашим долгом. И приказываю тебе оставить дело Габриэля Орна. Забудь о нем. И главное, не упоминай его при представителе британской полиции. Понимаешь?