66 градусов северной широты

Однако в тоне диктора промелькнули какие-то странные нотки. Магнус взглянул на экран. Машина «скорой помощи». Больница во Франции.

Он начал смотреть не отрываясь.

Джулиана Листера дважды ранил неизвестный стрелок в его загородном доме в Нормандии. Он находился в критическом положении водной из руанских больниц. Никаких арестов пока не произведено. Первое подозрение падает на «Аль-Кайду», второе — на Ирландскую республиканскую армию, но французская полиция никаких комментариев не делает.

Кое-кому из исландцев это сообщение доставит радость, подумал Магнус.

Потом принялся сосредоточенно обдумывать только что услышанное.

Нет. Не может быть никакой связи между Габриэлем Орном, Оскаром и Джулианом Листером — это было бы слишком большой натяжкой. Кроме того, он сам видел в Исландии в эти выходные Бьёрна и Харпу — значит, они не могли никого застрелить во Франции. Он слишком увлекся, расследуя это действительно занятное дело.

И все-таки.

Глава двадцать первая

Февраль 1985 года

Бенедикт Йоханнессон, сидя на камне, смотрел поверх черной дамбы на маяк Гротта. Позади него сильный холодный ветер с Атлантики нес клубы серых туч, волны разбивались о гряду вулканического песка. Он снова был один.

Что же, тем лучше.

Ежась от холода в старой своей парке, Бенедикт открыл новую пачку сигарет. Прикурить на ветру удалось не сразу, отвык. Наконец сигарета зажглась, и он глубоко затянулся, подавляя кашель.

Ощущение было приятным.

Через шестнадцать часов после выхода из больницы он принял первое твердое решение — начать курить снова. Бросил он это дело почти восемь лет назад и с трудом обходился без курения. Теперь беречь легкие не имело смысла.

С непривычки от никотина у него закружилась голова, в ней пробудилась боль, возникшая от выпитого накануне бренди. Мозг превратился в кашу. Сегодня он не сможет работать. Будет ли он вообще в состоянии писать снова?

Он никому не скажет. Ни детям, ни друзьям. Конечно, мог бы поделиться с Лильей, но она два года назад умерла. Неожиданный сердечный приступ. Результат не диагностированной вовремя болезни сердца. Он был даже рад, что Лилье ничего не придется говорить.

Так как же быть с его писательской деятельностью? Едва он задался этим вопросом, как подсознание тут же возопило: да-да, сможет. Но за что взяться? Что значительного он сумеет создать за полгода? За пару лет, может быть, смог бы выдать великий исландский роман, достойный стоять в одном ряду с произведениями Халлдора Лакснесса, а это гарантировало бы то, что его имя не будет забыто.

Но кого он дурачит? Если бы он мог написать такую книгу, то уже написал бы.

Он даже и не заметил, как докурил сигарету. Холод колол щеки. Однако ветер принес ясность и развеял его сомнения.

«Болото и человек» неплохая книга. Возможно, даже его лучшая. У него будет время ее закончить. И возможно, написать еще рассказ-другой. Но что он сможет поведать миру в последние несколько месяцев жизни?

Внезапно его осенило. Он скажет правду. Сорок лет спустя наконец скажет правду.

Бенедикт загасил окурок, встал и с трудом пошел к своей машине. Нужно вернуться за письменный стол. Нельзя терять время.

Понедельник, 21 сентября 2009 года

— Ты видел в новостях сообщение о Джулиане Листере? — обратилась Вигдис к Магнусу, когда вошла в помещение отдела и поставила у своего стола сумку.

— Да, не повезло бедняге.

— Говорят, он вряд ли выживет.

— Похоже, так.

Магнус слушал и утренние новости. Листеру ночью делали операцию. Врачи оценили его шансы как весьма незначительные.

— Полагаешь, тут есть какая-то связь? — спросила Вигдис.

— С Оскаром? — Магнус пристально посмотрел на нее. — Я думал об этом.

— Кое-кто из исландцев очень обрадуется его смерти. Не большинство, даже не меньшинство, но по крайней мере один.

— Или двое, или трое.

— Ты имеешь в виду Бьёрна и Харпу?

— И возможно, Исака.

Вигдис вскинула брови.

— У нас нет ничего указывающего на наличие связи между ним и этими двумя.

— Ладно, если не Исак, то, может, кто-то еще.

— Тогда надо признать, что существует некая свора психов, самозабвенно занимающаяся отстрелом банкиров и политиков?

— Тех, кого они считают виновными в креппе.

Магнус и Вигдис уставились друг на друга.

— Если мы заявим об этом, неприятностей не оберешься, — заметила Вигдис.

— Знаю.

— Притом не только от Бальдура. От Торкелла. И от самого Большого Лосося.

— Знаю.

— У нас нет никаких доказательств. Совершенно никаких.

— Знаю.

— Ну и что будем делать?

— Давай пока что не принимать решения. Бальдур велел мне вернуться снова в полицейский колледж, в одиннадцать часов я читаю лекцию. Но у меня есть идея.

— Излагай.

— Полиция забрала кассеты из камер видеонаблюдения, монтировавших январские демонстрации?

— Конечно.

— Найди записи того дня, когда был убит Габриэль Орн. Поищи там Харпу. И Бьёрна. Посмотри, что они делали. С кем разговаривали. Может, удастся понять, действительно ли они встретились там впервые.

— Сделаем, — уверенным тоном проговорила Вигдис.