66 градусов северной широты

Глаза Харпы расширились. Она считала себя единственно виновной в смерти Габриэля Орна. И ощутила прилив сочувствия к сидевшему напротив нее парню. Она знала, что значит испытывать чувство такой вины.

— Об остальных не скажу, но знаю, что Бьёрн не убивал их. Я отлично его изучила. Он хороший человек.

— А Синдри? Ты помнишь, что он говорил. Упрекал исландцев в пассивности. Призывал переходить к насильственным действиям.

— Он воображал себя народным трибуном, был полупьян, как и все мы. Собственно говоря, ты говорил громче всех.

— Я знаю, — признал Фрикки.

— Да и все равно эти люди были убиты не здесь, разве не так? В Англии, во Франции.

— Слетать туда и обратно много времени не займет, — подала голос Магда. — Рыбак вполне мог это сделать, а потом сказать, что был в море. Вылететь из Кеблавика в Лондон или в Париж не проблема.

— Это чушь. Я знаю, что Бьёрн не способен на это.

Магда пожала плечами. Наступила пауза.

Фрикки вздрогнул, получив еще один пинок под столом. Харпа посмотрела на полячку. И хотя у той было открытое, честное лицо, Харпа не доверяла ей.

— Знаешь, Харпа, — заговорил Фрикки, — я подумываю о том, чтобы пойти в полицию.

— Что? С какой стати?

— Ну, может, сообщить анонимно. Но раз всех этих людей убивают, кто может гарантировать, что этот процесс не получит свое развитие?

— Никто. Но это не имеет никакого отношения к нам.

— Имеет. Поверь, я уже чувствую себя виновным. Если ничего не сделаю, чтобы остановить их…

— Ты берешь на себя слишком большую ответственность, — взволнованно заговорила Харпа. — Одно дело, если бы мы знали, что Синдри или кто-то из ему подобных убил этих людей, но мы этого не знаем. Известно только, что ты и я совершили убийство. И я абсолютно уверена, что об этом лучше помалкивать.

Фрикки глубоко вздохнул.

— Я хотел первым делом предупредить тебя.

Харпа повернулась к полячке.

— Тебя зовут Магда, так ведь?

Девушка кивнула.

— Послушай. Я понимаю, ты считаешь себя совестью Фрикки, но тут не тебе решать. Он хороший парень. И не заслуживает многолетнего тюремного заключения, грозящего ему за такого рода деяния. Может, заслуживаю я, но у меня трехлетний сын. Что касается других, то они помогли нам, мне и Фрикки, все скрыть. Бьёрн, в частности, особенно помог нам. Он не должен попасть в тюрьму.

— Но наш долг не допустить убийства других людей, — возразила Магда.

— Мы не знаем, почему эти люди были убиты! Не знаем, есть ли между этими убийствами связь. Оскар и Листер даже не были в Исландии. Мы должны молчать, Фрикки, понимаешь меня? — Харпа даже удивилась властности в своем голосе. — И мы не должны демонстрировать наши дружеские отношения. Прекратим общение. Иначе оба попадем в тюрьму и ничего не добьемся. Согласен? Согласен, Фрикки?

Фрикки глянул на Магду — та хмурилась. Харпа видела, как не в меру совестливая девица разрывается между следованием своим морально-религиозным догмам и отправкой любимого человека в тюрьму. Но в этой ситуации право решения принадлежит не ей, а Харпе и Фрикки.

— Фрикки, тебе никогда не забыть, что произошло, — начала Харпа. — Но ты еще юноша. Ты не убийца, ты не собирался убивать Габриэля Орна. Ты еще можешь изменить свою жизнь. Сосредоточься на этом.

Фрикки глянул на Магду. Та закрыла глаза и кивнула.

— Хорошо, — сказал Фрикки. — Хорошо.

Едва увидев Синдри, Магнус вспомнил, где видел его.

Тьфу ты черт.

Он пожалел, что не взял с собой Арни вместо Вигдис. Дело могло обернуться серьезным недоразумением, а в присутствии Арни пережить это будет легче.

Но Синдри его не узнал. Он был преисполнен негодования из-за того, что полиция беспокоит его в собственном доме. Магнус видел, что Синдри не удивлен этим визитом. Хотя, возможно, он привык к неожиданным визитам полицейских.

Квартира была в беспорядке, в ней явственно ощущались запахи марихуаны, застарелого табачного дыма и протухшей еды. Кухонная раковина была завалена грязными тарелками. Компьютер в углу был окружен листами бумаги на письменном столе. Синдри работал над своим очередным опусом.

Синдри, расположившись за обеденным столом, сложил руки на груди.

— Так что вам угодно? — спросил он. Его низкий голос звучал вызывающе, но в припухших глазах было нечто дружелюбное.

Магнус взглянул на большую картину на стене у стола:

— Ваша работа?

— Моя.

— Это Бьяртур из Летней обители?

— Надо же. Читающий полицейский.

— «Самостоятельные люди» хорошая книга.

— Это великая книга. Сейчас следует всех в Исландии заставить прочесть ее. Собственно говоря, читать ее нужно было пять лет назад. Будь у нас побольше Бьяртуров и поменьше Олафуров Томассонов, страна прекрасно пережила бы ограничение кредита.

— В этом что-то есть, — заметил Магнус.

Синдри хмыкнул. Ему явно не нравились полицейские, игравшие с ним в поддавки.

— Нам нужно расспросить вас о зимних демонстрациях, — решительно начал Магнус.

— Вот как? Вроде поздновато устраивать облаву на рядовых подозреваемых, не так ли? Но скоро у вас будет еще больше работы. Люди не смирятся с этим соглашением банка «Айссейв». Почему наши внуки и правнуки должны выплачивать долги, наделанные сворой анонимных мошенников?