666. Рождение зверя

Фильштейн открыл ящик кухонного гарнитура и взял две серебряные ложки. Затем положил их на стол и разлил абсент по стаканам. Потемкин достал из холодильника апельсин и начал разрезать его на дольки.

– Тьфу, черт! – вскрикнул он, пристально рассматривая указательный палец. – Порезался.

Кирилл сунул кровоточащий перст в стакан с выпивкой и помешал.

– Для дезинфекции. Все ж таки почти чистый спирт.

– Ну, Махмуд, поджигай! – улыбнулся Фильштейн.

Кирилл чиркнул спичкой и запалил полынную настойку. Они сели за стол, положили сахар в ложки и стали под наклоном держать их над синими язычками пламени. «Белая смерть» постепенно плавилась и капала в изумрудный напиток. Попадая в абсент, капельки моментально застывали, образуя маленькие причудливые фигурки. Наконец обе ложки опустели.

– Вздрогнем, – поднял тост Филя. – За наш новый, прекрасный и удивительный мир!

Потемкин не понял, что за мир, но на всякий случай решил не уточнять. Он поднес стакан ко рту и вдруг случайно опустил глаза вниз. От увиденного там ужас охватил его. В стакане плавали не кристаллики жженого сахара, а живые голые люди. Их было много, они барахтались, хватались друг за друга, что-то кричали писклявыми голосами. Кирилл замер. В следующую секунду Фильштейн оказался рядом с ним.

– Пей, сука! Пей до дна!!! – заорал он.

Одной рукой Филя ухватил Потемкина за голову, другой зажал стакан и начал вливать в рот содержимое. Все произошло настолько внезапно, что Кирилл потерял волю к сопротивлению – хотя, может, у него ее и не было. Обжигающий коктейль устремился ему в горло. Он поперхнулся и начал задыхаться. Все вокруг поплыло и закрутилось в каком-то фантастическом танце. Потемкина корчило и выворачивало. С силой всасывая в себя воздух, он распахнул глаза.

Точка бифуркации

Кирилл лежал на кровати в луже собственной блевотины. «Вот так закончили свой земной путь великие русские лицедеи Владимир Семенович Высоцкий и Олег Иванович Даль, – пронеслось у него в голове. – Да и не только русские. Тот же Бон Скотт, кажется, этим способом коньки отбросил. Что примечательно – все трое в один год. Эпидемия у них тогда, что ли, случилась». Голова раскалывалась. Он был в той же одежде, в какой приехал из клуба «Рай», – события вчерашнего дня и ночи начали смутно проступать в его памяти. Потемкин понял, что все события от звонка в дверь до этого момента были очередной серией кошмара – никакого Фильштейна у него дома и в помине не было.

Часы показывали половину одиннадцатого. Потемкин разделся, завернул грязную одежду в заблеванную простыню и пошел на кухню. Он засунул узелок в стиральную машину, налил стакан холодной минералки с лаймом и кинул туда таблетку алка-зельтцера. Жадно выпив шипящее содержимое, Потемкин залез в ванну и включил холодный душ. Несколько минут он лежал под рукотворным ливнем, отмокая и приходя в себя. Потом наконец взял себя в руки и быстро собрался – натянул парусиновые штаны, льняную рубашку-апаш и мокасины. Все вещи, включая трусы, носки и брючный ремень, были белоснежны, словно их только что отстирали в рекламном ролике про порошок «Тайд». Посмотрев в зеркало, Кирилл остался доволен своим отражением. «Вы еще о чем-то думаете? Тогда мы идем к вам», – подмигнул он самому себе и вышел из дома.

Мыкалгабырта, как часовой родины, стоял на посту. Вид у него был совершенно невозмутимый – как будто ничего и не случилось. Потемкин даже подумал, что триллер на кинофестивале ему тоже приснился. Однако сводки новостей на «Эхе Москвы» не оставляли сомнений – это был не сон.

– В офис, Кирилл Ханович? – спросил Гаврилов, выруливая на Голубинскую улицу.

Потемкин кивнул.

– Вы сегодня прямо как на свадьбу собрались. – Михаил Сергеевич искренне радовался за начальника, находившегося вопреки всему в отличном расположении духа.

Кирилл вдруг понял, что его курортный гардероб не соответствует переживаемому страной моменту. «Хотя мама бы, наверное, одобрила», – пронеслась у него в голове мысль: перед смертью мать его часто говорила, что обязательно погуляет на его свадьбе.

– Разворачиваемся, Михаил Сергеевич, – сказал он. – Я паспорт забыл.

Разумеется, никакой паспорт он не забыл. Вернее, он был ему не особенно-то и нужен. Просто Кирилл на ходу сочинил легенду. Он даже не понял, зачем это сделал, – ведь когда он переоденется, Гаврилов все равно поймет, что босс возвращался не за паспортом. Это получилось автоматически, по привычке. Потемкин поднялся к себе в квартиру и радикально сменил имидж. Теперь он выбрал темный костюм и черное хлопковое поло. На ноги он надел мягкие отполированные туфли, тоже черные. Прихватив солнцезащитные очки, Кирилл спустился вниз.

– В зеркало посмотрели, Кирилл Ханович? – спросил Гаврилов, трогаясь с места.

– Само собой, Михаил Сергеевич, – опять соврал Потемкин.

На «Эхе Москвы» в программе «Утренний разворот» выступал оппозиционный политический деятель, экс-чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров.