666. Рождение зверя

Потемкин влетел в мир большой политики в начале девяностых, в совсем еще юном возрасте. В восемнадцать он был в авангарде борьбы за светлое капиталистическое завтра, в двадцать – среди красно-коричневых «фронтовиков», пытавшихся устроить его вчерашним бело-сине-красным соратникам кровавый термидор. Он был идеологом по складу ума, так как всегда хорошо конструировал идеологемы и формулировал прикладные месседжи. Мог сочинить листовку, мог написать статью или речь для какого-нибудь очередного косноязычного вождя. Штурмовал «Останкино», защищал Белый дом. Поучаствовал почти во всех войнах и революциях на полыхающем разломами постсоветском пространстве. Чудом выжил. Иногда ему снилась та эпоха, и в этих снах всплывали образы убитых товарищей и брошенных женщин, терзала горечь за преданные идеалы.

Когда революции утихли, он с его даром угадывать чаяния масс и отделять главное от второстепенного стал незаменим на выборах. Как-то раз его самого внесли в список одной из партий на выборах в Госдуму. Он не прошел, и тогда окончательно понял, что это не его, что истинное призвание – зажигать звезды, а не быть звездой самому. Ведь если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно. Кажется, это сказал какой-то Владимир Владимирович. Но не Путин, точно.

Да, про Путина. Как патриот, Кирилл отдавал ему должное за то, что ВВП мягко, без надрыва угомонил бившуюся в конвульсиях страну. Для его народа это было несомненным благом. Но липкие и вязкие нулевые лишили общественную жизнь всякой романтики. Вместе с монетизацией льгот для пенсионеров пришла полная монетизация политики, наступила эпоха всепобеждающего бабла. Потемкину это не нравилось. Он пытался найти свое место в новой системе координат, работал на системных олигархов, занимался их имиджем. Причем делал это с той же самоотдачей, с какой в свое время строил баррикады на Красной Пресне. И за не очень большие гонорары. По-другому не умел.

В конце концов он попал в некое пиар-поле между властью и бизнесом, где вращалась денежная масса. Так появился на свет «КонтрПроект». Когда многочисленные парвеню приходили к стене с зубцами за санкцией на общественное признание, одному из них могли указать на Потемкина в качестве подрядчика. Это, конечно, были крохи с барского стола. Но Кирилл трудился многостаночно, хватаясь за любую работу – от создания «живого журнала» до избирательной кампании кандидата в мэры уездного городишки. У него был скромный офис, зато он был расположен в весьма символичном месте – гостинице «Украина». Окна кабинета директора выходили на Белый дом. С одной стороны, это пробуждало в Потемкине воспоминания о здании, в котором он когда-то работал и даже некоторое время жил, с другой – придавало статусности в глазах клиентов, приходящих на переговоры.

Увы, изящные и приятные в творческом плане проекты появлялись редко. Не до жиру – быть бы живу. Приходилось заниматься и мелкотравчатым бизнеспиаром, «созданием и продвижением бренда» какой-нибудь сети сосисочных. Или, как вот сейчас, ВАЛЛИ.

«Нет, пора в пампасы», – подумал Потемкин и опять закурил. В этот момент дверь кабинета растворилась, и в него под конвоем Евы вошли Бурунин и Коготков – два нечесаных потемкинских криэйтора. От Бурунина, ко всему прочему, за версту разило перегаром.

– Ева, закройте, пожалуйста, дверь с той стороны, – сказал Кирилл и добавил: – И уши, пожалуйста, тоже закройте.

Последнее, что услышала Ева, выходя из кабинета, было: «Орлы, вы не охуели так работать, а?!»

Через полчаса криэйторы выползли и прошмыгнули в свою каморку.

– Пить надо меньше, Бурунин! Почему Кирилл Ханович должен все за вас делать? – сурово бросила им вслед Ева.

Она всегда близко к сердцу принимала раздолбайство подчиненных Потемкина и вообще, несмотря на свой юный возраст, испытывала к нему почти материнские чувства – весьма распространенная схема отношений в ситуации, когда секретарша прикипает душой к своему шефу.

Кирилл между тем опять обратился к своей волшебной шарманке с клавиатурой, мышкой и жидкокристаллическим экраном. Маленький желтый конвертик в правом нижнем углу монитора сигнализировал о том, что за время его воспитательной беседы с подчиненными пришла почта. У Потемкина было несколько ящиков на разных сервисах, заведенных в почтовую программу со странным и несколько мистическим названием Thunderbird[2]. Письмо, поступившее на корпоративный адрес, было от его подрядчика – студии TNY-production и содержало черновой вариант имиджевого видеоролика, который Кирилл делал для Воронежского отделения партии «Единая Россия» под выборы в Госдуму. Другое было оповещением о том, что некий пользователь «живого журнала» gomorrah_angel добавил его в друзья. «Ладно, ролик потом посмотрим, а что это еще за ангел из Гоморры, позже разберемся», – решил Потемкин, потому что следующее письмо его заинтересовало гораздо больше.