666 женщин Лешего

– Мне кажется, это ты выразила желание переброситься со мной несколькими фразами, – поставил я на место высокомерную московскую красавицу, принявшую меня за восторженного и послушного провинциала, готового лебезить перед ней и заглядывать в рот ради невинного поцелуя.

– Слова, достойные настоящего мужчины, – прозвучал грудной голос хозяйки. – Может, попьём чайку для начала?

– Могу составить компанию.

– Тогда позволь пригласить тебя к столу, – Марина показала жестом на соседнюю комнату. – Прошу.

Номер-люкс состоял из просторной прихожей, небольшого зала для проведения деловых встреч и спального помещения.

– Недурственно, – оценил я апартаменты Чернявской, присаживаясь к журнальному столику, на который указала хозяйка. – Для чего координатору нужны такие хоромы?

– Я не выбирала номер, – сказала Марина, выставляя на стол блюдце с печеньем и конфетами. – Заселилась туда, куда было указано. Я наёмный работник, тружусь по договору на период курсов.

– А где постоянное место работы?

– Я безработная, – сообщила Марина. – Невостребованный кандидат исторических наук.

– Почему невостребованный?

– Перестройка Горбачева не нуждается в специалистах моего профиля. Учёные-историки сейчас могут рассчитывать разве что на работу учителя в школе, – с горечью высказалась Марина. – Но это унизительно для учёного-регионоведа международного исследовательского центра.

– И чем ты живёшь?

– Подрабатываю, где придётся. Успела поработать экскурсоводом, переводчиком, временно преподавала курс истории в ВУЗе, работала в редакции газеты, и даже отметилась в музее минобороны. Но это всё краткосрочная занятость с копеечной зарплатой.

– Да, весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем… – процитировал я строчки из гимна, – но вот удастся ли построить новый мир – большой вопрос.

– Почему? – спросила Марина, разливая чай по кружкам.

– Потому что у тех, кто стоит у руля, нет единого мнения, какой фундамент нужно закладывать под этот новый мир. И казна пустая.

– Ты женат? – спросила Марина, удивив меня своим неожиданным вопросом.

– Это имеет важное стратегическое значение? – усмехнулся я.

– В какой-то мере – да, – таинственно ответила Чернявская. – Бери конфеты, печенье, не стесняйся.

– Может, по коньячку, а? – задал я провокационный вопрос и хитро подмигнул.

– По принципу: дайте попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде. Так что ли? – съязвила Марина и пристально заглянула мне в глаза. – Я ведь, Юрий Алексеевич, сразу догадалась, что ты котяра. Эти двое, что были у меня, тебе в подмётки не годятся. Они пошлые зануды, а ты любовник-экстремал.

– Приятный комплимент, весьма польщён, – усмехнулся я. – Так сходить за коньячком?

– Давай сначала расставим все точки над «и», – сказала Марина.

– Давай.

– Ты, как я поняла, не из тех мужчин, которые влюбляются в красивых женщин.

– Абсолютно верно, что дальше?

– Значит, серьёзных намерений по отношению ко мне у тебя нет?

– И здесь ты попала в десятку, – растянув улыбку до ушей, ответил я, не кривя душой.

– Ты не распоясавшийся бабник и уделяешь внимание только той женщине, которую хочешь получить. А получив её – сваливаешь без зазрения совести.

– Ты, случайно, не ясновидящая? – подковырнул я.

– Нет, Юрий Алексеевич, экстрасенсорными способностями не обладаю, – ответила Марина, – я просто научилась фильтровать мужчин по взгляду.

– И каков же мой взгляд?

– Оценивающий. Ты смотрел на мои ноги, как на понравившийся товар в витрине магазина.

– Хорошо, я – котяра. А ты кто? – полюбопытствовал я. – Грациозная лань или опасная тигрица?

– Я женщина, знающая цену собственного достоинства, – последовал неожиданный ответ.

Смутная догадка осенила меня: Чернявская – капризная женщина с большими запросами, для её обольщения одного коньяка будет недостаточно.

– А ты замужем?

– Да, – ответила она. – Мой муж – профессор, преподаёт в институте.

– Дети есть?

– Не обзавелись, – ответила Марина. – Для чего ты спрашиваешь об этом?

– Составляю твой психологический портрет, – с солидностью проговорил я, степенно отпивая чай из кружки.

– Психологический портрет? – рассмеялась моя собеседница. – Для чего?

– Чтобы решить для себя: стоит ли отправляться за коньяком или же поблагодарить за гостеприимство и откланяться, – сказал я, состроив невинную улыбку на лице.

– А ты ещё более циничен, чем я предполагала, – перестав смеяться, сказала Марина.

– Жизнь заставляет быть таким, – сказал я. – Как и тебя, впрочем. И я не собираюсь что-либо менять в себе в это смутное время.

Я молча допил чай, затем встал, взял ладонь Чернявской и с показной вежливостью поцеловал.

– Спасибо за чай, мадам, не смею больше вас утруждать своим присутствием.

Повернувшись по-военному через левое плечо, с гордо поднятой головой направился на выход. Я был твёрдо уверен, что Марина окликнет меня. И не ошибся.

– Постой, Юра, – услышал я, успев уже открыть дверь, и обернулся.

Марина стремительным шагом направлялась ко мне. Остановившись в шаге от меня, заглянула мне в глаза и спросила без стеснения:

– Ты правда хочешь меня?

– Да, хочу, – ответил я прямо, чувствуя, как во мне загорается страсть.