69

– Это самый прочный из всех камней – черный бриллиант, – ответил Андре, направляясь к лестнице. Он оставил меня одну посреди гостиной, в изящном платье с открытой спиной, без белья, с разинутым от возмущения ртом и целым кладом на шее. Он трахнет меня где-то в городе? О, тогда действительно, очень удобно иметь меня под рукой без белья. Что ж, почему бы и нет, в конце концов?

Но все оказалось гораздо сложнее.

Мы приехали к ресторану, выбранному им заранее – еще бы, как могла я сомневаться в том, что весь этот вечер будет распланирован в деталях. Это было небольшое заведение на Монмартре, со стеклянными витринами и выставленным на улице меню – по одному с каждой стороны входа. Зал был совсем небольшим, и все выглядело так, словно мы приехали не в раскрученный фешенебельный ресторан, а, скорее, в какое-то особое место для своих.

– Добрый вечер, месье Робен, – улыбнулась девушка-официантка, едва завидев нас в дверях, и я поняла, что не ошиблась. Андре тут хорошо знали, а меня – нет. Девушка кивнула и мне, но так, как кивают тем, кого называют «плюс один» на вечеринках звезд. Я здесь не имела значения, но это меня как раз полностью устраивало. Я вцепилась в руку Андре, как в спасательный жилет, больше всего боясь остаться одной посреди неизвестного мне места, да еще в совершенно незнакомом образе. Из зеркал у входа на меня смотрела пара ослепительно красивых людей – это были мы с Андре. Мои глаза сияли, волосы необычно блестели в отсветах множества ламп, а от огромного черного камня на моей шее было просто не оторвать глаз. Андре – утомленный долгим днем молодой мужчина в светлой льняной одежде, сшитой идеально по фигуре. Такой притягательный молодой повеса, в этой обманчивой простоте, столь контрастирующей с его идеальным загаром, великолепной осанкой и полной достоинства манерой держаться.

– Добрый вечер, Жозе, – кивнул Андре и прошел дальше, обменявшись приветствиями с парой знакомых мужчин, стоявших почти у выхода и явно планирующих уходить. Они кивнули, скользнув взглядом по мне и моему камню. Мы прошли мимо умопомрачительной красоты женщины, и я вдруг заметила, как Андре обменялся с нею такими взглядами, что меня вдруг охватила ревность, жгучая, как кислота.

– Это что, твоя бывшая? – спросила я, и в ответ получила ухмылку Андре.

– Ревнуешь, птица? Один балл в мою пользу.

– Ничего и не ревную. Посмотрю я, как ты себя поведешь, если я примусь перемигиваться тут с кем-то.

– Даже не думай, я-то действительно ревнив и не скрываю этого. Ты – моя, и с этим лучше не шутить. Просто поверь на слово.

– Со мной тоже лучше не шутить, – буркнула я с досадой.

– Успокойся, птица, и приглядись к лицу этой девушки, с которой, как ты говоришь, я перемигивался. Красивая она, как считаешь?

– Ну… ничего так, – процедила я без всякого энтузиазма, хотя девушка и вправду была ослепительно хороша.

– Ничего так? Я оскорблен до глубины души, – поднял брови Андре. – Ведь это одна из моих лучших работ. Если бы ты увидела Лору до моей операции, то просто не узнала бы ее.

– Да неужели? – поразилась я, а Андре, как ни в чем не бывало, двинулся по залу дальше. – Она же такая естественная. Господи, да все женщины после пластики – как куклы, у них губы раздутые, а груди вываливаются.

– Значит, по-твоему, все, на что я способен, это вываливающиеся груди? – хохотнул Андре, утаскивая меня вглубь ресторана. Я шла, глубоко потрясенная. Девушка была сказочно хороша. И это он сделал ее такой, мой Андре? Что же… что он тогда делает рядом со мной? Я имею в виду, я-то совсем не так красива. Самая обычная внешность, только теперь вот – в платье и с качественным педикюром. Ах да, и с депиляцией. Зачем я ему?

Как же мало знаю я об Андре, и еще меньше о его работе, не говоря уже о частной жизни. Только о его странных сексуальных вкусах, которые, что еще более необъяснимо, совпали с моими.

– Идем, птица. Что ты там обдумываешь? Очередной коварный план? Пошли, я хочу тебя кое с кем познакомить.

– С кем? – заволновалась я.

– С множеством людей, если уж на то пошло. Тут собирается по вечерам куча разного сброда, но так уж вышло, что большая часть из них – мои друзья.

Большая часть? Лучше бы он сказал – весь ресторан. Кто-то сидел за столиком и ужинал, кто-то торчал у стойки бара, обсуждая что-то с невозмутимым барменом, стайка возбужденно размахивающих руками мужчин в деловых костюмах нараспашку, со снятыми и брошенными тут же галстуками, сбилась в кучу у большого плазменного экрана – там шел футбол. Но везде, где появлялись мы, разговоры вмиг стихали, и люди приветствовали Андре, удивленно рассматривая меня. Через несколько минут у меня закружилась голова от имен и заболели растянутые в бесконечной улыбке губы. Андре же был – как рыба в воде.