7 дней в июне. Том 2[СИ]

— Шеф! А я ведь сейчас испытываю просто садистское удовольствие! Моим нетбуком тебе лицо изгваздало! И я тебе сейчас больно делаю! Это тебе за все планерки!

— Иванцов… Я тебя, когда–нибудь, уволю…

— Если доживем… Телефон выбросил?

— Не-а.

— Симка цела?

— На, посмотри… Только пулю не выбрасывай, — он протянул мне свою изувеченную «Нокию».

Да, блин, что же так нога–то болит? Я хлебнул водки и начал копаться в телефоне Марлена. Отлично! Слегка погнулась, но цела! Достал свой. Сменил карту. Включил… Все–таки хорошая штука — паранойя. При любой возможности я в электрическую сеть втыкаюсь. И по две батарейки с собой таскаю. Так… Аська глючит. В сеть не пускает. Отправляю СМС.

«Лиско. Все хорошо. Сидим в штабе. Очень скучно. Спим и едим и больше ничего не делаем. Маненько пьем еще. Ну, все как обычно. На фронт нас не пускают. Ты там как? Твой Волко»

— Фил! Как там?

— Хрен знает! Все замолкли вроде!

— Марлен, дверь держи. И глаз не своди. На любое шевеление стреляй. Понял?

Шефа я забинтовал так, чтобы рот не открывал. Поэтому он только зло сверкнул глазами.

Сделает. Марлен у нас — мужик. Хоть и начальник.

Блин, да что с ногой–то? Я провел по заднице рукой. Твою мать… И пошкрябал к Филу, хромая все сильнее и сильнее.

— Фил! Глянь… Чего у меня там?

Филь отвлекся от наблюдения и мельком глянул на мой тыл. И немедленно заржал:

— Леха! А ты это! Того! В жопу ранетый!

— Да? — изумился я. А ведь не чувствовал совсем. И когда это, интересно меня?

— Смотри! — внезапно крикнул Фил. Я бросился… Хм… Подковылял к окну.

От нашего перевернутого и дымящегося «Тигра» отползал Лешка Глушков. Полз он не к канаве, а вдоль дороги. Прямо по разделительной полосе в сторону аэропорта. За ним тянулась маслянистая темно–красная полоса.

Внезапно перед его головой взметнулись выщербленные пулями осколки асфальта. Откуда–то сверху снова ожил пулеметчик.

На этот раз он просто решил поразвлечься. Стоило мехводу замереть — одиночный выстрел впивался в дорогу буквально в сантиметре от тела. Стоило ему начать ползти — очередь преграждала ему дорогу.

— Двое. Снайпер и пулеметчик. Как минимум, — лицо Фила вдруг исказилось. Оно стало каким–то… Механическим. Холодным. Жестким. Нечеловечным. — Иванцов. Сколько патронов у тебя?

От же… Все в машине. А я же только автоматы и прихватил.

— Ну… По рожку на каждого… — Вот же я долбик…

— Дай!

Я немедленно отстегнул рожок от своего «калаша» и протянул Филу.

Фил моментально выщелкнул патроны из моего. Оставив только два. Остальные всадил в свой.

— Махнись с Марленом машинками. Я наверх.

— Фил! — окликнул я его. — Ты где воевал?

Фил остановился и, поверх моей головы, глянул в разбитое окно. Там по–прежнему горел джип и полз Глушков.

— Нигде. Я им наврал, что боевой.

И исчез за входной дверью.

— Марлен! Он вернется! Он всегда возвращается, ты же знаешь!

Я подковылял к окну.

Блин… Совсем уже нога не слушается. А что это там рычит, интересно? Телефон завибрировал. Достаю. Смотрю. СМС.

«Береги себя, пожалуйста, для нас! Лиско»

Прячу телефон. Снова выглядываю в окно. Наши. Ей–ты–Богу, наши! По разбитому асфальту ползет Лешка Глушков. Навстречу ему бегут наши мотострелки, за ними ползут осторожно танки… Родные мои! Не бросили. Не бросили!

Я снова достаю телефон и второпях, окровавленными пальцами набираю:

«Да нормально все. Не переживай ты. Я же сказал — я вернусь! Все будет хорошо! Когда я тебя обманывал? Волко»

Отправляю.

В этот момент где–то наверху раздается стрельба. Я, припрыгивая, скачу к входной двери.

— Марлен, сюда! — ору я ему. Тот мгновенно перекатывается в мою сторону и очень вовремя. Взрыв выносит изуродованную нами дверь, она падает ровно на то место, где шеф только что сидел. Облако кирпичной пыли не дает разглядеть — кто там в подъезде?

Снова раздается стрельба. Снизу. Сверху. Спереди. Сзади. Отовсюду. Перевожу предохранитель на одиночные выстрелы. Два ствола направлены в рассеивающееся облако пыли. Стрельба вновь замолкает и…

— Мужики! Мужики! Это я! Не стреляйте!

Из дверного проема появляется Фил. Его поддерживает… Полковник Калинин собственной персоной. Левая рука Фила бессильно повисла. Правой он держится за шею нашего эфэсбешника.

Где–то под окном глухо ухает танковое орудие.

— Товарищ полковник? — пытаюсь подняться я из лужи крови, натекшей из–под меня.

— Нормально все, мужики! Мы взяли литовцев! Все хорошо! — оскаленно улыбается нам полкан. Осторожно опускает раненого Фила на пол. Снимает свою «Сферу». Начинает копаться в разгрузке.

И меня вдруг отпускает. Последнее, за что я зацепился взглядом — разбитую в хлам «фаллическую дуру», к которой тянется здоровой рукой теряющий сознание Фил. После чего, Калинин втыкает мне в предплечье иглу. Мир исчезает. И только на лестнице слышен русский мат и какие–то, совершенно не немецкие, ругательства. А в кармане вибрирует телефон. Надо бы ответить… Надо бы… Надо…

Жизнь же продолжается!

Где–то под Бродами. Александр Маслов