7 пар, очаровавших мир

Мать же неизменно играла ключевую роль на протяжении почти всей жизни Конан Дойля, начиная с того времени, когда она познакомила маленького сына с геральдическими символами. Снабдив его детальными объяснениями связи гербов с историей их рода, мать пробудила в нем живой, не ослабевший с годами интерес к древним семейным и родовым ценностям, вписанным золотыми буквами в общую историю. Но еще больше она повлияла на формирование в сыне чувства почтения к древним родовым традициям, в которых законы рыцарства, обладая магической силой воздействия на молодых людей, стали точкой отсчета на ценностной системе координат. И хотя это касалось каждого из детей, Артур как старший в глазах матери являлся основным носителем семейной геральдической эстафеты, которую он обязан был передать своим детям. «Когда к нему в руки попали школьные учебники, сыгравшие весьма второстепенную роль в его образовании, он уже с головой ушел во все хитросплетения своей родословной… Ему был привит незыблемый и неумолимый кодекс древнего рыцарства», – утверждает сын писателя Адриан Конан Дойль в разъяснительном труде «Истинный Конан Дойль», подтверждая, среди прочего, могущественное духовное влияние бабушки в части родовой символики и на его собственное становление. Это довольно важное замечание, поскольку сложившаяся в семье атмосфера подтолкнула Артура к самостоятельному развитию знаний об интересующем предмете, а в итоге и к постижению бесчисленного множества книжных формулировок, которые составили основу его острого аналитического ума. Конечно, дело еще и в том, что Артур оказался старшим мальчиком в большой семье, и это определило отношение к нему матери во всем, что касалось формирования интеллекта и системы ценностей. По разумению матери, этот ребенок должен был стать знаменосцем семьи с развивающимся стягом, победоносно реющим для всех остальных. Мать видела его вожаком этой маленькой, воинственной и вместе с тем сплоченной стаи, каждый член которой мог выбирать свой путь, но всегда знал о существовании ведущего и возможности стать ведомым, хотя бы на время переложив ответственность на его плечи. Впрочем, матери удалось создать семейную настойку редкой крепости, замешанную на очень тесных, нежных отношениях между детьми, которые в течение всей жизни не только состояли в теплой переписке, но и считали своим первым долгом поддерживать друг друга. Сказать, что родительская модель построения семьи, как и семейно-родовые традиции в целом, почитались в этой семье – значит ничего не сказать. Семья, род и связанные с этим символы были настоящим культом, которому с благоговением служили сам Артур, его младший брат Иннес и пять сестер. Служили с рвением и верой тех первых христиан, что слышали глас апостолов и были готовы отдать жизнь за верховенство священных принципов. Поэтому не стоит удивляться, например, тому, что младший брат и сестра могли определенное время жить у Артура, магнитом притягивая к себе порой даже больше внимания гостеприимного хозяина, чем его жена. Вполне естественно, копирование семейных традиций становилось для каждого из подрастающих членов семьи верным предвестником правильной закладки новых семейных зданий. С той, конечно, оговоркой, что традиции должны подкрепляться собственными приемлемыми для семьи чертами характера, прозорливостью относительно избранника или избранницы, да еще добытыми в борьбе ресурсами. Если традиции вливаются в юные души с молоком матери, то все остальное – дело воспитания, влияния окружения и собственного кропотливого труда.

Семья Конан Дойля на любом отрезке его жизни оставалась главной инстанцией во всем, но от нее не исходило скрытого принуждения или откровенного диктата; требование поклоняться всегда относилось только к принципам. Например, незыблемым оставалось на протяжении нескольких поколений отношение к женщине. Забавные истории в связи с этим приводят Джон Диксон Карр и Адриан Конан Дойль. Первый поведал о том, как в купе поезда в Южной Африке во время спора взрослых сыновей писателя Адриан назвал какую-то женщину безобразной и получил от мгновенно вскипевшего от негодования отца жестокую оплеуху. «Запомни, безобразных женщин нет», – орал взбешенный отец, наседая на ошеломленного отпрыска. Во втором случае сам Адриан описал реакцию отца на свое непочтительное отношение к служанке, что Конан Дойль считал гораздо большим грехом, чем, к примеру, разбить автомобиль. И как худшую из подлостей этот рыцарь времен расцвета цивилизации рассматривал предательство принципов. Деньги на автомобиль можно заработать, вернуть же однажды попранное чувство чести невозможно. Свою же репутацию он охранял с истинно английской чопорностью и наверняка предпочел бы скорее умереть, чем потерять ее.