7 принципов построения семейного счастья

Действительно, отделение сексуальной сферы от семьи, несмотря на появление в современном мире все большего числа апологетов этой формы сосуществования пар, несет человеку самые большие из всех существующих рисков для достижения счастья и душевного равновесия. И дело не только в том, что в большинстве случаев эта форма неприемлема для одного из партнеров (союз Сартра и Симоны де Бовуар является совершенно невероятным исключением из правил). Главные угрозы устойчивости семьи несет в себе проникновение чужеродной энергетики внутрь пространства семьи. Эта энергетика, приходящая с мужским семенем, женским оргазмом или эмоциональным возбуждением, не является ни плохой, ни хорошей, но она всегда остается чуждой для существующей семейной атмосферы, как, например, морская среда губительна для речной рыбы.

Она меняет микроклимат, внутренний порядок, приводя к дисбалансу установившихся отношений, ревизии приоритетов. Случается, что иногда она стимулирует развитие семьи, но чаще всего приводит к стагнации и гибели душевности и нежности. Чаще всего вечные льды отчуждения замораживают еще некогда блистательный рай, в котором обитала слишком доверчивая пара.

Конечно, этот вопрос не просто отнести к однозначно решаемым. Что касается вытеснения эроса из семейной идиллии, эта категория скорее претендует на сугубую индивидуальность. Можно было бы с пеной у рта отстаивать неприкасаемость семейной спальни, если бы не множество историй, утверждающих приемлемость обратного. И хотя идеалом отношений скорее можно считать семейную жизнь Николай и Елены Рерих, нельзя с пуританской непримиримостью матроны поджимать губы и игнорировать такие исторические эпизоды, как многолетняя успешная связь Перикла и Аспазии, Сальвадора Дали и Галы, Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус, Жан-Поля Сартра и Симоны де Бовуар. Потому стоит отнести этот вопрос к сугубо индивидуальному решению пары; главное, чтобы оно принималось двумя людьми, а не одним.

Отношения каждой пары, пренебрегающей принципами моногамии, довольно разноплановы, однако их всех отличает разделение секса и любви. Как любовь может содержать или не содержать сексуальные отношения, так и сами сексуальные отношения не обязательно относятся к области любви. Карен Хорни с присущей ей шокирующей откровенностью идет еще дальше, отмечая, что «требование верности выдвигается не из любви – это вопрос престижа». Более того, из ее психоаналитического миропонимания фактически следует, что использование болезненных для одного из двоих «стражей брака» типа материнской установки выглядит менее привлекательно, ибо внутренняя жизнь супругов малоинтересна.

Полигамные влечения имеют под собой четкие психологические и социальные основания и, в этом твердо убежден автор, никак не связаны с гипотезой, будто полигамное стремление мужчины является его биологическим влечением оплодотворить как можно больше самок, руководствуясь бессознательным стремлением обеспечить продление рода или даже вида. Развитие цивилизации дало немало убедительных доказательств того, что, во-первых, полигамные устремления существуют и у женщин, а во-вторых, у обоих полов они имеют развитие в силу притупления системы сдерживаний и противовесов, развития в обществе ложных ориентиров и фальшивых стереотипов – другими словами, вследствие внедрения в общество альтернативных систем ценностей и особенно расплывчатости контуров такого понятия, как нравственность и этика личности. Развитие противозачаточных средств и снятие сексуальных блоков глобальной системой информации вместе одержало сокрушительную победу над ранее убедительными факторами сдерживания: семьей, религией, общественной моралью и силой государства.

«Нас повергает в смятение тот факт, что мы не способны отделить животную страсть владеть, подобно животному, телом другого животного от семейной, а затем исторической генеалогии», – замечает Паскаль Киньяр, один из наиболее значительных писателей Франции начала XXI века. Правда исследователя в том, что семейный эротизм часто остается незавершенным, нереализованным, принесенным в жертву, в соответствии с представлениями одного из двоих, более могущественным целям. В сущности, «интеллектуальная кость», ловко брошенная Киньяром, порождает все тот же извечный вопрос о том, правомерно ли разделять семью и секс. Нельзя не признать, что семейная эротика может развиваться по нескольким направлениям, каждое из которых будет оставаться противоречивым и, может быть, даже неприемлемым для определенной части людей.