7 проз

Трещины на асфальте, формы пятен на заборе, изгибы дороги, трубы добыча зрения повседневности. Интересно именно повседневное зрение: то, что формирует матрицы. Ведь даже если ты каждое утро видишь из окна собор и ангела на шпиле, ты смотришь на них уже не как на красоту неземную, а как на формы, линии и силуэты, как на определенным образом организованные массы пространства и материала.

Дон Хуан учил Карлоса смотреть уголками глаз, квантами взглядов. Но таково и зрение повседневности: ты редко пялишься на предмет впрямую, ты бросаешь на него скорее порцию взглядов по касательной, как бы разгребая поверхность короткими движениями щетки.

Видимо, есть специальная трудность в том, чтобы осознать эту повседневную практику как практику магическую, специальную.

Пока я сочинял несколько предыдущих абзацев, за окном хлынул неимоверный дождь с громом и молнией. Это меня смутило. Дело в том, что я собирался выйти из дому, остановиться с блокнотом и карандашом на каком-нибудь углу и описать, что я там увижу. Именно таким образом я хотел завершить свой перевод твоего стихотворения.

Это вновь возвращает меня в детские воспоминания. Я помню такое ощущение, мечту: вот я взрослый, вот работаю писателем, на службу мне идти не надо. Так я могу весь день посвятить поездке на 35-м автобусе. Могу выходить на каждой остановке, записывать, что вижу, и получится книга. Это даже не ощущение было, а такая странная мечта. Кое-что меня в ней параллельно с мечтанием смущало: во-первых, я и сам не очень представлял, что бы я в этой книге писал (на углу Советской и Магистральной положили новый асфальт? и все?), во-вторых, таких книг, я ощущал, писать не принято. Мне повезло: я всю жизнь пишу всякие тексты, какие писать "не принято", и получаю за это деньги. Думаю, этим переводом твоего стишка тема не исчерпана: я наверняка еще что-то эдакое напишу про "трещины на асфальте".

Я до сих пор сохранил эту счастливую особенность: даже сегодня, когда я, отрываясь от компьютера, иду по округе (в магазин, в химчистку, что ли, и т. д.), я способен воспринимать путешествие по маршруту Киоск на углу Универсам - Аптека - Другой киоск как настоящее приключение. Мир бесстыдно щедр на маленькие визуальные и геометрические приключения.

Вот яйцо разбилось прямо в центре мишени, начертанной на крышке водопроводного люка.

Вот два молодых человека рассыпали по вестибюлю метро "Павелецкая" добрый десяток компакт-дисков.

Вот прошла мне навстречу тетенька метров двух росту, а главное, стольких же метров обхвату. Тетенька правильная: в классическом платье, в шляпке.

Вот очередной пьяный человек (они ко мне часто липнут) подходит и начинает делиться абстрактными чувствами типа "мы друг друга уважаем и пожмем друг другу руки".

Вот в первом часу ночи у метро "Сокол" фанат футбольного ЦСКА, который рядом, на Песчаной площади, проиграл сегодня первый матч на своем новом стадионе "Ротору", пытается меня бить как тайного динамовца, но попадает кулаком в стенку и валится. Мы с приятелем пытаемся его поднять, а к нам подбегают менты, тоже пьяные, и начинают нам втюхивать, что и они с детства болеют за ЦСКА и что пусть мы проваливаем подобру-поздорову.

Вот арбузные горы на каждом перекрестке, смешно, будто они, по тайным законам городского хозяйства, должны быть развалены непременно на всяком пересечении двух улиц в этом районе Москвы, и красные взрезанные половинки дышат мухами, и существует красивая версия, что ночью их забрасывают в машины не для того, чтобы везти на склад. Машина сама ночью работает складом, а днем, освобождаясь от арбузов, гоняет по прочим делам.

Вот в некоем беленом параллелепипеде, очевидно котельной, затеяли ремонт или перестройку, выкинули на улицу целую серию отрезков труб с большими-большими вентилями. Недалеко мусорная свалка, куда вынесли барахло из квартиры, обреченной евроремонту: преимущественно старая мебель. Старую мебель не засунешь в мусорный бак, ее аккуратно свалили за. Клин старой мебели сошелся с клином труб с вентилями. А сбоку к ним еще подлез немножко третий клин: от насыпанной рядом с непонятной целью довольно чистенькой песчаной кучи.

Вот бабка гуляет с младенцем, остановилась у окна мини-пекарни, которая функционирует при магазине "Анастасия", и демонстрирует младенца кому-то из сотрудников мини-пекарни. Приговаривает: улю-лю, утю-тю, вот мы какие. И бабка зашлась: минут на десять закатила улю-лю, не может остановиться, медиумирует, все, включая младенца, на нее с любопытством смотрят, а она знай заливается.