Читаем 7 способов соврать полностью

– Конечно, – отвечаю я. – Но только у нас два условия. Во-первых, мы смотрим «Парки и зоны отдыха». Во-вторых, ты перестаешь вести себя так, будто нашей дружбе скоро конец.

– Что?

– Клэр. – Я легонько толкаю ее в плечо. – Клэр. Между нами нет никаких разногласий, ясно?

Какое-то время она не в состоянии совладать со своим языком. Потом все же уточняет:

– Никаких?

– У меня, например, все отлично, – говорит Джуни.

– И мне давно не было так хорошо, – признаюсь я. – Так что если ты пришла в себя и в ладу сама с собой, значит, по определению, наше маленькое трио пребывает в полном согласии.

– Я… ладно. – Клянусь, я чувствую, как от нее исходит волна облегчения. Клэр расплывается в улыбке. – Значит, мы снова на коне, – говорит она и уже присущим ей бойким, деловым тоном спрашивает: – Девчонки, может, походите на мероприятия общества юных экологов? А то я столько буклетов напечатала, штук сто, наверно, и…

– Много краски потратила, – замечаю я.

В глазах Клэр появляется озорной огонек.

– А то я не знаю.

– Нда, – смеюсь я, – для юных экологов это непростительное расточительство ценных ресурсов, не находишь?

– Я бы сказала, что ты занимаешься непростительным расточительством кислорода, – сухо парирует Клэр, и я улыбаюсь шире: к нам вернулась прежняя Клэр.

Из динамиков на всю столовую гремит голос директора Тернер:

– Прошу внимания. Объявляются результаты выборов президентов классов.

Клэр приободряется, выпрямляясь на стуле. Моя сестра закатывает глаза. А Берк переводит взгляд с кандидата на кандидата и произносит:

– О, черт.

– Ставлю двадцать баксов на то, что победила Джунипер, – говорит Мэтт.

– Двадцать баксов на то, что победа досталась тебе, – морщится Джуни.

– Да, правда, – соглашаюсь я. – Твои постеры были просто уморительно ужасны.

– Спасибо, – бурчит Мэтт. – Учту.

Тернер прочищает горло, из динамиков раздается противный визг.

– Президент девятого класса – Ксавьер Ли.

Столик в противоположной стороне зала взрывается воплями ликования. Тут и там в зале слышатся разрозненные вялые хлопки. Клэр тоже аплодирует из вежливости.

– Вообще-то, в девятом классе еще рано практиковать самоуправление, – замечаю я.

– Им нужен диктатор, – кивает Мэтт. – Джунипер придется взять их под свою опеку, когда ее изберут.

Я улавливаю обрывок имени кого-то из учеников. К сожалению, мы прослушали фамилию президента десятого класса. Потом Тернер объявляет:

– Президентом одиннадцатого класса избран Мэтт Джексон.

Мэтт в шоке таращит глаза, я разрезаю кулаком воздух.

– Я же говорила! – восклицаю я в то самое время, как объявляют фамилию президента выпускного класса. – Двадцать баксов мне и Джунипер. Ты должен нам целое состояние, Джексон.

– На сегодняшний день это все объявления, – заключает Тернер. – Приятного отдыха на каникулах по случаю Дня благодарения.

Снова аплодисменты и радостные возгласы. Упоминание о каникулах народ встречает с бóльшим энтузиазмом, чем результаты голосования.

Мэтт шлепает Берка, а тот задыхается от смеха.

– Что за черт?! – возмущается Мэтт. – Как такое вообще могло случиться? Я ведь даже не проводил кампанию.

Джунипер, спокойно улыбаясь, снова принимается за еду:

– Смотри, чтобы власть не ударила тебе в голову.

Я обвожу взглядом наш столик, и в груди моей зреет ликование. Зреет, набухает, окрашивая все вокруг в радужные тона.

Я оглядываюсь на соседний столик, за которым какая-то девчонка, крашеная блондинка, судорожно листает учебник по химии. Затем смотрю на столик, что стоит через проход от нас. Там двое парней выдавливают кетчуп в молочные пакеты. Сотни голосов отскакивают от плиточного пола, от облущивающихся фресок на стенах из шлакобетона. Звуки затухают так же быстро, как и возникают. Может быть, в этом гвалте где-то склоняется и мое имя – не знаю, – но мне уже все равно. Потому что, вспоминая три недели молчания в моей семье, обиды Клэр, секрет Джунипер, я сознаю, что все это погребено глубоко в прошлом. Теперь я понимаю, что мы всегда движемся вперед. Спотыкаясь и оступаясь, упорно идем по жизни. Никогда не стоим на месте.

От автора

Этой книгой я обязана своему редактору Энн Хелцель, наделенной невероятной проницательностью; коллективу талантливых энтузиастов издательства «Амулет» и моему агенту Кэрин Вайзман, обладающей потрясающей интуицией и упорством.

Своим душевным равновесием я обязана команде The Goat Posse, взявшей себе смешное название, но умеющей искренне любить; членам сообщества Tumblr, которые утешали меня, даже когда я была объективно невыносима; и потрясающим писателям, с которыми я познакомилась на сайте AgentQuery Connect, особенно Стефани Диас, Р. С. Льюис, Майнди Макджиннис, Мишель Рид и Марси Кейт Коннолли.

Всем остальным я обязана своим родителям – их любовь и терпение безграничны; моей сестре – я могу только стремиться быть такой же остроумной и неунывающей, как она; и моим друзьям, которые значат для меня очень много.

Я также благодарна за помощь стажерам издательства «Абрамс» Лорин Макспадден и Кристен Барретт. Огромное вам спасибо! Ваша поддержка неоценима.

Перейти на страницу:

Все книги серии 13 причин

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза