7 женихов не считая мужа

Стоило контролю полностью перейти в руки Кира, и всё заиграло иначе. Не сказала бы что хуже или лучше, но ИНАЧЕ!

И темп наращивал, доходя до безумной скачки… двигался так быстро и резко, что я захныкала от то и дело натягивающейся внутри пружины.

Это была непрекращающаяся лавина, бурная, неостановимая, раскалённая.

Шум в ушах и туман перед глазами не позволяли понять, что происходило вокруг, но… Киру было так же чертовски круто. Уж это знала точно.

Круто — мягко сказано, скорее “охренительно”.

Это было то самое…

Это было ТО самое слияние физики с химией! Когда процессу помогали не только тела, но и души.

Климов кончил с хриплым стоном, вроде бы “на”, а не “в” моё обмякшее уже тело.

Не нам решать за актрису и звезду Киру Каверину в таком вопросе как “беременность”, ведь дети от телохранителя Климова ей могут прийтись не по душе…

Хотя кому вообще могут не пригодиться его дети, матерь божья?!

— Смешно, — тихо хмыкнул Кир, видимо, услышав мои мысли.

— Не подслушивай, — шикнула я. — Но если она не даст твоему телу — то полная дура! Хочу, чтобы все Киры знали, что такое трахать Кириллов. Во все-ех, — махнула ослабевшей рукой, — мирах.

— Кто кого… — не договорил Кир и упал на полок, рядом со мной. Мы не касались друг друга, но очень ярко чувствовали исходящий от тел жар. Этого было достаточно… для близости и единости.

— Ну я начала…

— А я кончил, — и снова Кир засмеялся, и от этого низкого сексуального звука по моему телу пробежали мурашки, что было почти болезненно. — Водички бы…

— Ага… — шепнула я, понимая, что вообще не в силах шевелиться.

Какая же я дура… была.

Глава 30

Глава 30

POV Кира

Марь Иванна нас выпроваживала быстрее, очень торопилась с телами поработать и спихнуть в мир, приговаривая, что не хотелось бы привлекать внимание теневой службы, тем более, что мы и так на них нарвались.

Мы с Киром не сопротивлялись, да и время уже поджимало. И так проторчали у Марь Иванны слишком долго в этот раз. И, если честно, нужно было двигаться, потому что впереди последний мир. А заодно и последний шанс на победу. Самый важный шаг и самый опасный ход.

Я так и не поняла случился переход или ещё нет, а уже стало не по себе. В прямом смысле слова.

Всё не так! Всё не то… И я не такая, как должна быть. Как привыкла… И ощущения… жуть… какие-то, даже слов не найти, чтобы описать.

Рус?

Сморгнула недоумённо, глядя на склонившегося к моей руке, Руслана. А этот затылок с темными волосами принадлежал именно ему.

— Рус? — смотрела и не знала, радоваться или паниковать… и почему-то именно паниковать хотелось больше всего, потому что… я была на больничной койке! А ужас заключался в том, что я не могла пошевелиться ни рукой, ни ногой… Я вообще не чувствовала тела!!!

И даже…

— Руслан, — показалось странным звучание имени. Вроде как эхо в голове, и только. Никаких вибраций в горле, щекотания на языке, ничего из того, что случается, когда говоришь вслух. Ни единого звука в палате.

И Романов не отозвался, даже не шелохнулся.

— Руслан!! — заорала, что есть мочи… Романов продолжал держать меня за ладонь и… спать?..

Мысль слизало — в палату ворвался ураган-Кирилл. Я от счастья аж взвыла:

— Кир! — и тотчас всхлипнула: — Нет, — Климов меня тоже не слышал. Остановился возле койки глядя на меня с таким отчаянием и болью, что истерика накрыла с ещё большей силой: — Кир!!!

— Кирюш, мать твою, я надеюсь, ты там… здесь, — тихо выругался Климов, пиля меня взглядом медовых глаз.

— Здесь, — заверила горячо, в который раз убедившись, что говорю безмолвно.

— Бл*! — мотнул головой Климов и тяжко вздохнул: — И что с этим делать? Как тебя растормошить? Кир, попробуй хоть двинуться, моргнуть, чтобы я знал…

— Я не знаю как! — меня колотило от отчаянья. — Чёрт, чёрт, что происходит?!.. — металась в обездвиженном теле, точно птица в силках, пытаясь доораться до Кира или до Руслана.

— Кирюш, мать твою, ты обязана выбраться из ловушки! — убеждённо отчеканил Кирилл, тряхнув меня за плечи, и тотчас недовольно пиликнули датчики, под которыми я лежала, как ёлка новогодняя и следом зашевелился Рус:

— О, Кир, здоров, — сонно зевнул Романов, подняв голову. На его щеке ярко вырисовался след от смятой ткани одеяла.

— Ты как? — мрачно обронил Климов, обойдя койку.

— Живу… пока, — после рукопожатия и дружеского объятия покачал головой Романов.

— Домой так и не ходил? — продолжал хмуриться Климов.

— Зачем? — взъерошил волосы Рус. — Она — моё всё, Кир. И дом мне не нужен без неё! Сдохну, как есть…

— Заканчивай это, — угрюмо бросил Кир, ещё сильнее помрачнев. — Она выкарабкается…

Рус как-то обречённо выдохнул. Не то усмехнулся, не то словами поперхнулся, уставившись на меня. Никогда не видела его слёз, а сейчас он… плакал. Это не были рыдания, он не всхлипывал, но покраснели глаза, заблестели и крупные слёзы скатились по щекам.