700.000 километров в космосе (полная версия, с илл.)

— Мы приветствуем вас как сына советского народа, освободившего наш народ от варварства гитлеризма и проложившего тем самым путь к возрождению нашего народа в духе мира и гуманизма, — говорил Вальтер Ульбрихт.

Дали слово и мне. Я подошёл к микрофону.

— Мы много читаем о ваших людях, — сказал я, — о ваших славных делах. Знаем Германию Карла Маркса, Бетховена и Гёте, Германию миллионов немецких рабочих и крестьян.

Передал горячий привет от советского народа, закончил своё выступление здравицей в честь нерушимой дружбы между народами Советского Союза и ГДР. Последнюю фразу: «Да здравствует мир во всём мире!» — я произнёс на немецком языке.

Хотя я и облетел семнадцать раз вокруг земного шара, но никогда ещё не ступал по зарубежной земле, и всё увиденное в Берлине интересовало меня и трогало.

Мы выехали с аэродрома в открытой машине, увитой живыми цветами. Товарищ Вальтер Ульбрихт стоял, я находился рядом с ним. За нами двигался поток машин, и сбоку мчался почётный эскорт мотоциклистов.

Жители Берлина восторженно встречают Г. С. Титова.

От аэродрома до Панкова, где мы должны были жить, стояли плотные шеренги людей, приветствуя своё правительство, своего великого друга — Советский Союз и его славную ленинскую партию. Дорога от аэродрома до города петляет среди полей. Она густо обсажена деревьями, и с каждого из них свисали флаги Советского Союза и ГДР.

Вдоль шоссе в форменной одежде тёмного цвета замерли бойцы боевых рабочих дружин, героически проявивших себя во время осуществления мероприятий правительства ГДР по охране своих границ. В большинстве своём это пожилые люди, хлебнувшие немало горя на своём веку.

Я всматривался в их суровые лица. Все такие разные и в то же время чем-то похожие друг на друга. Эти люди взяли на себя охрану секторальной границы Берлина. Одним ударом они перерубили щупальца западноберлинского спрута, двенадцать лет высасывавшего соки из тела ГДР, отравлявшего людей ядом шовинизма и реваншизма.

Мне было известно, что «фронтовой город», как называют Западный Берлин милитаристы, по-прежнему оставался самым опасным очагом международной напряжённости, что там обосновалось около сотни шпионских и диверсионных организаций, засылавших свою агентуру в демократический Берлин. Эти коммивояжеры смерти переманивали в ФРГ специалистов и квалифицированных рабочих, тоннами скупали продукты в магазинах демократического Берлина и переправляли их в Западный Берлин, наживая на этих спекулятивных махинациях баснословные прибыли.

Теперь всему этому правительство ГДР положило конец. Граница оказалась на крепком замке.

Мы продолжали свой путь. Берлин был охвачен праздничным ликованием. Повсюду развевались разноцветные флаги стран социализма, виднелись красочные портреты Н. С. Хрущёва и В. Ульбрихта. Сотни тысяч плакатов и транспарантов свидетельствовали о горячем одобрении и поддержке трудящимися ГДР энергичных мер, принятых Советским правительством, чтобы оградить Советский Союз, социалистический лагерь, всё человечество от страшного пожара термоядерной войны.

Центральные магистрали города — Сталин-аллее, Берзаринштрассе, Димитровштрассе, Шенхаузер-аллее — были засыпаны цветами. Машины пробирались по ковру живых цветов, источавших тонкий, едва уловимый аромат.

Окна многоэтажных домов были распахнуты настежь, и в каждом окне — счастливые человеческие лица. Масса людей с балконов приветствовала нас. Пароходы на Шпрее и все паровозы на железных дорогах, пересекающих город, приветствовали советских людей сиренами и гудками.

1 сентября стало праздником в Берлине. Школьники оставили свои парты, чтобы увидеть советского космонавта. Дети в ГДР учат русский язык, самодельные плакаты у них в руках, написанные ровным, почти каллиграфическим почерком, вызывали добрые улыбки: «Мы все хотим побывать на Луне», «До встречи на Марсе», «Дружба», «Москва — Берлин».

На улицах звучала песня, несколько дней назад сложенная в честь советских космонавтов. Её распевали светлоголовые юноши и девушки в ярко-синих блузах — члены Союза свободной немецкой молодёжи.

Среди встречавших находился и девяностолетний «дедушка Герне» из местечка Штельн, как его ласково называют в республике, — свидетель первого полёта немецкого пионера воздухоплавания Отто Лилиенталя, летавшего на самодельных крыльях семьдесят лет назад.

Проезжая через Берлин, я невольно думал, что все улицы, по которым двигался кортеж машин, были когда-то передовой линией фронта. Не верилось, что полтора десятилетия назад в этом городе не оставалось почти ни одного целого дома.

Через некоторое время я был принят товарищем Вальтером Ульбрихтом. Между нами состоялась дружеская беседа, в ней приняли участие немецкие учёные.

В конце встречи Вальтер Ульбрихт прикрепил мне на грудь высшую награду республики — орден Карла Маркса.

В ответном слове я сказал, что награда эта принадлежит тем, кто строит советские космические корабли, и тем, кто летал и будет летать на них.