Читаем 700.000 километров в космосе (полная версия, с илл.) полностью

Мы живём в неповторимое героическое время, и каждый советский человек стремится своим трудом прославить Родину. Стремление к подвигам во имя своей социалистической Отчизны — органическая потребность людей, воспитанных Коммунистической партией. С детства, прошедшего в суровом Алтайском крае среди колхозников — потомков мужественных сибирских партизан, меня восхищала и учила легендарная жизнь героев нашего народа.

Имена Василия Блюхера, Сергея Лазо, Степана Вострецова и многих других смелых борцов за Советскую власть в Сибири были близки и дороги нам с малых лет. Знали мы и тех, кто прославил себя в годы первых пятилеток, кто отстоял Родину в жестоких сражениях Великой Отечественной войны и кого многие народы Европы называют своими освободителями. И дела покорителей целинных алтайских земель были хорошо знакомы нам и трогали наши сердца. Со школьной скамьи наше поколение рвалось ко всему героическому, и каждый из нас, ещё не зная, где применит свои силы, хотел своими делами прославить Родину.

С детства я любил технику, меня тянуло к ней всей душой. И когда появилась возможность пойти учиться в авиационное училище, я с радостью принял это предложение. Стану военным лётчиком, думал я, и подобно нашему прославленному земляку Александру Покрышкину, подобно тысячам других авиаторов буду охранять чистое небо Советской страны. Что скрывать, потребовалось немало энергии и труда, чтобы обрести крылья и научиться летать. Прежде чем стать лётчиком, пришлось много работать, учиться, тренироваться.

Я очень люблю своего отца, Степана Павловича, во многом он служил и служит для меня образцом волевого, целеустремлённого, много знающего и всё умеющего делать человека. Мой отец всю жизнь учился. Он привил мне уважение к своему поколению, а его поколение сделало многое: создало в стране первоклассную социалистическую индустрию, организовало колхозы, разгромило фашистскую Германию.

Как-то я спросил отца:

— Из какого источника ты черпал силы, будучи молодым?

Он достал с полки 33-й том Сочинений В. И. Ленина и показал мне страницу, на которой было написано:

«Во-первых — учиться, во-вторых — учиться и в-третьих — учиться…».

Это было сказано на века, для всех поколений, и, следуя ленинским заветам, я учился и, видимо, ещё много времени проведу за учебниками.

Когда я стал лётчиком-истребителем, появились новые мечты, новые устремления, новые желания. Захотелось ближе познакомиться с самой новейшей техникой — космической. Ведь в это время небо уже бороздили стремительные советские искусственные спутники Земли. Ракетный век требовал людей, которые могли бы летать значительно быстрей, выше и дальше, чем летали мы, рядовые лётчики реактивной авиации. Гигантские успехи советской науки и техники, за которыми мы неотрывно следили, натолкнули меня на мысль стать космонавтом. Для этого надо было изменить весь уклад жизни, овладеть новыми, обширными знаниями, подготовить себя физически и морально.

Все мои последние годы были подчинены этой цели. Мечта сбылась — ни здоровье, ни приобретённые мною знания не подвели: я был зачислен в группу космонавтов и ещё раз как бы начал жизнь сначала. Космонавты были людьми, сохранявшими пыл молодости, людьми не только настоящего, но и будущего.

Наша группа усиленно готовилась к первому полёту человека в космос. Мы все много занимались и проходили специальную подготовку, приучая свой организм к неведомым, неземным явлениям. Нам надо было многое наверстать, нельзя было терять времени зря, нельзя было транжирить ни одного дня. Мы вошли в новый, неведомый нам до того времени интересный мир, познакомились с выдающимися людьми нашей эпохи — учёными, конструкторами и инженерами — творцами советских космических кораблей и организаторами космических полётов.

Никогда не забыть нам первую встречу с Главным Конструктором — человеком огромной воли и больших знаний. Он показал нам космический корабль — творение разума многих коллективов учёных, созданный выдающимся гением и трудом нашего народа. Каждое слово этого замечательного человека обогащало нас новыми знаниями, расширяло наш умственный кругозор.

Когда настало время полёта космического корабля «Восток» с человеком на борту и нужно было определить, кто первым отправится в просторы Вселенной, выбор пал на двоих — на моего друга Юрия Гагарина и на меня. Нас обоих хорошо подготовили к этому полёту. Я был дублем Юрия Гагарина и, приняв, как говорят у нас в авиации, готовность номер один, находился на космодроме до тех пор, пока корабль «Восток» не взлетел и не вышел на космическую орбиту. Это произошло утром памятного для всего человечества 12 апреля 1961 года.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное