7000 километров южнее Москвы

– Простите, это мое место, – сказал Гаврилин по-французски, показывая ей билет. – Если ваше место следующее – пожалуйста, пропущу вас туда.

Девушка, немедленно перейдя на ломаный французский, пояснила, что ее место и в самом деле у иллюминатора. Но у нее есть подруга, которая летит по «дополнительному» билету, и она хочет посадить ее себе на колени, а, сидя на том кресле, сделать это будет очень затруднительно. Поэтому она и просит «уважаемого месье» пересесть на соседнее кресло, чтобы подружки могли разместиться, не мешая никому. Достав свой билет, она развернула его чуть не перед самым носом Бориса:

– Месье, я вас не обманываю! Вот мой билет!

Безнадежно махнув рукой, Гаврилин поднялся и переместился ближе к окну. Прикрыв глаза, он снова настроился на то, чтобы уснуть, сквозь ресницы глядя на уже несколько «устаканившийся» салон. Одни обладатели «дополнительных» билетов сумели устроиться на чьих-то коленях (здесь, как понял Борис, это не воспринималось как некий моветон), другие на подлокотниках, третьи сели прямо на пол. Пара мужчин просто осталась стоять, флегматично поглядывая по сторонам. Ни дать ни взять рейсовый автобус где-нибудь в российской глубинке…

Заревели моторы, вздымая на взлетно-посадочной полосе тучи пыли. Четырехлопастные винты, слившись в прозрачные диски, наращивали обороты, и в какой-то миг этот авиационный музейный экспонат, вздрогнув, двинулся с места. Гаврилин до предела откинул назад спинку кресла, чтобы наконец уснуть по-настоящему, но тут подошла подруга его соседки – африканская «пампушка» в мини-юбке, которая плюхнулась той на колени, и они громко затараторили, обсуждая какие-то свои дела.

Сосредоточившись и сконцентрировавшись, усилием воли Борис заставил себя уснуть. Но через какое-то время его сон прервала чья-то рука, тронувшая за плечо. «Анджела Дэвис», морщась и держась руками за свое бедро, пояснила, что подруга оказалась чрезвычайно тяжелой, из-за чего у нее свело мышцы правой ноги, поэтому…

– Вы хотите, чтобы я уступил место вашей подруге? – устало спросил Гаврилин, поднимаясь с места.

– Что вы! Что вы! Это было бы слишком жестоко! – останавливая его, сочувственно заговорила девушка. – Мы сделаем так. Я легкая, и сяду к вам на колени, а подружка пусть сидит на моем месте. Вы не против?

Борис, совершенно сбитый с толку этим неожиданным предложением, даже не успел сообразить, что ей ответить, как это настырное создание знойной Африки, произнеся «Мерси!», приземлила свои упругие ягодицы на его колени.

– Надеюсь, я вас не слишком обременяю? Меня зовут Кристин. А вас?

– Ви-талий… – с трудом выдавил Гаврилин, переводя дух.

Подружки как ни в чем не бывало продолжили свой оживленный разговор, то и дело переходя со своего родного на французский и обратно. Краем глаза Борис поймал нацеленный в его сторону чуть ироничный, но с явной примесью зависти взгляд Василия Кипреева. Соседом тому достался пожилой араб в традиционном белом бурнусе, с которым, понятное дело, какие бы то ни было вольные или невольные «обжимашки» исключались начисто. Сидевший позади Бориса Женька Мурашук, с трудом сдерживая смех, вполголоса поинтересовался с каким-то хитрым подтекстом:

– Дед, подстраховать не надо?

И только тут до Гаврилина дошла вся комичность ситуации. Он невольно фыркнул и, чуть обернувшись к Женьке, с нарочитой значительностью в голосе небрежно обронил:

– Сам справлюсь! Не впервой…

Он вновь сосредоточился и даже не заметил, как внезапно провалился в глубокий крепкий сон.

Проснулся Борис, когда уже настал тропический, пронизанный солнечным жаром день. Кристин спала, лежа у него на груди и положив голову на его плечо. Почувствовав, что его ноги затекли, он пошевелился, чтобы принять другое положение, и этим разбудил девушку. Протерев глаза, она глянула в окно и радостно воскликнула:

– Виталий, мы уже почти прилетели! Эй, Эми, просыпайся! Скоро идем на посадку! – толкнула она в плечо мирно похрапывавшую подругу.

Взглянув в иллюминатор, Гаврилин увидел далеко внизу раскинувшуюся до горизонта зелень джунглей, пронизанную синими жилками рек, разбавленную «кляксами» озер и рвущимися в небо горными буровато-коричневыми кряжами, изобилующими ущельями и пиками скал. А Кристин, подняв голову, неожиданно произнесла:

– У тебя глаза – как два озера. Мы сейчас расстанемся – а мне хотелось бы встретиться с тобой еще. А ты хотел бы?

Гаврилин на какое-то мгновение впал в ступор. Он прекрасно знал, что встречаться с местной жительницей не имеет права, даже если бы у него и было такое желание. Но, не желая обижать эту тропическую симпатяшку, утвердительно кивнул:

– Конечно!

– Да?! – обрадовалась девушка. – Ну и замечательно! А ты сюда надолго? Чем ты занимаешься?

– Что-то вроде курьера по особо важным поручениям производственной компании. У меня вся жизнь в пути. Ну а в Рабуби предположительно на неделю-две. Как пойдут дела.