7000 заговоров сибирской целительницы

Если в вашем роду не было самоубийц, то этот заговор вам обязательно поможет. Но читать его следует в абсолютной трезвости. Кроме того, как соберетесь читать заговор, нужно три дни поститься.

Заговор читают, встав лицом на восток:

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Упал с неба камень алатырь, имя ему святой Псалтырь. Тот, кто этот святой Псалтырь прочтет, у того с этого часа страсть к хмельному пропадет. Тот, кто в Псалтыре все слова посчитает, тот навсегда страсть к хмельному потеряет. Господь Бог к рабу Божию приступает, а от раба Божия (имя) хмель отступает. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

КНИГА О МОЕЙ БАБУШКЕ ЕВДОКИИ (главы из новой книги)

Только одно утро

Я проснулась. Сумерки. В комнате потрескивают дрова, и я слышу тихую бабушкину речь. Она низко склонилась к поддувалу и монотонно говорит заговорные слова:

Печь, моя мать, велю тебе мои слова взять, через трубу свою на ветер их выгонять. Пусть бы они спешно по ветру буйному шли, раба Божия Федота нашли да к рабе Божией Настасье привели. Матушка печь, ты можешь любое яство испечь. Испеки ты мне раба Божия Федота, чтобы сердце его стонало и ныло, к рабе Божией Настасье не остыло. Хоть бы ты его доняла и от рабы Марьи к рабе Настасье прогнала. Ходил бы он возле жены своей жеребцом, а к Марье бы от жены шел мерином. Будьте вы, все слова мои, крепки, лепки, заговористы и убористы. Печь, моя мать, не дай моего слова поломать. Ключ. Замок. Язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Я услышала тихие всхлипывания и сразу же догадалась, что это плачет пришедшая к бабушке соседка. Муж у нее загулял, и она приходит к нам по зорям уже третий день подряд.

«Не реви, – приказала бабушка, – все сладится, обида забудется, а сердце твое с его сердцем слюбится. Ступай, мне еще нужно утренние молитвы почитать».

Скрипнула дверь – это Настасья пошла домой. Я тут же свернулась клубком, пытаясь продлить свой сон, но бабушка, приметив, что я проснулась, негромко, но твердо сказала: «Вставай, душа моя, давай Богу за людей помолимся, а потом я тебя вкусненьким чаем с вареньицем угощу. Вставай, касатушка, сон мил, но молитва нужней».

Прочитав утренние молитвы, мы стали пить чай с вареньем. Однако в дверь вскоре постучали. Я привыкла, что с раннего утра к нам приходили люди. Бабушка принимала это как должное, и я никогда не замечала, чтобы она раздражалась тем, что ее тревожили в любое время суток.

Калека без рук и без ног

На подводе привезли калеку. Я видела разных больных, но вид этого человека меня сильно напугал. Бабушка, как только увидела больного, у которого была видна только голова, быстро взглянула в мою сторону. Мне, девятилетнему ребенку, было действительно страшно видеть изуродованное тело. Пока калеку раздевали, бабушка присела возле меня на корточки и сильно дунула мне в лицо. Я смотрела в ее темные глаза и чувствовала, как все вокруг меня начало меняться. Вначале бабушкины губы двигались быстро, и я ясно различала то, что она произносила. А потом она стала говорить тише и медленнее.

На море-океане, на острове Буяне, стоит дерево -12 ветвей. Ветер дерева не качает, веток его не ломает, оно спит не спит, стоит не стоит, не видит, не слышит, ничто его не колышет. И ты, Божия раба Наталья, стой, где стоишь, сиди, где сидишь, крови ничьей не пугайся, с испуга в испуг не бросайся. Столблю тебя на часок, твои глаза, твой умок, тело твое бело, красную кровь, черную бровь.