702a61e55b624987c42be6b995ede239

В результате, ранней весной, Маттиас поймал на себе жадный взгляд Даниэля. Юноша словно еще не понял, что на самом деле чувствовал, и не скрывал эмоции. Несколько дней дракон купался в волнах жгучей, будто пряной эротической энергии, которой окатывал его Даниэль. Молодой человек, однако, быстро разобрался со своими желаниями, немножко закрылся, но эротика его мыслей с каждым днем становилась все серьезней. Маттиас начал ощущать едва сдерживаемое сексуальное влечение, направленное от Даниэля. Его тело радостно отзывалось. Бороться с самим собой становилось все сложнее.

Пикник в конце учебного года был как нельзя кстати. Мудрый дракон предоставил своему юному другу свободу действий, заодно проверив его на доверие, ведь Даниэль не терпел алкогольного опьянения и никогда не видел Маттиаса, одурманенного вином. Но дракон не почувствовал в душе юноши ни единого оттенка отвращения к себе. Лишь всепоглощающее желание. Маттиас знал, как Даниэль боялся повторения насилия, и спровоцировал ситуацию, когда юноша сам предпринял первые шаги к сексуальному сближению. Удовольствие было непередаваемым. Дракон призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы не выдать себя. Услышав за дверью прерывистое дыхание любимого, слишком ярко представляющего себе возможные сцены, Маттиас чуть не взвился над постелью в обратной трансформации. Глаза и язык все же приобрели специфичность ящера, и мужчина едва успел притвориться крепко спящим, когда чутким слухом уловил возвращение Даниэля в комнату. Заснуть в ту ночь он так и не смог, увлекаемый в пропасть вечной памяти и фантазий о будущем…

Лето стало сладкой пыткой для обоих. Дракон в пылком образе человека сражался со своим телом, мудрым разумом удерживаясь от решительных действий. Даниэль изнемогал от желания близости, и одновременно боялся первого шага со стороны Маттиаса, моментально внутренне сжимался при каждом двусмысленном слове или жесте, хотя сам провоцировал уже вполне осознанно. Юноша распускал свой длинный хвост, освобождая волны русых волос, пахнущих солнцем и любимым лавандовым шампунем. Позволял себе загорать на общем балконе в гостиной, облаченный лишь в узкие плавки. Валялся на коврах, как утомленный хитрой игрой котенок. Мимоходом касался Маттиаса кончиками горячих пальцев. По плечам. По рукам. Будто оставлял на его теле огненные следы собственника. И смотрел, смотрел бирюзово-голубыми глазами, сияющими от нереализованных мечтаний…

Египет произвел на Даниэля ошеломляющее впечатление. Сначала Маттиас даже боялся, что любимый хлопнется в обморок, в таком смятении были его мысли и чувства. Знойное синее небо, колорит Африки и, самое главное, почти ощутимый налет истории в каждом камне исторического центра Каира, заставляли сердце Даниэля биться в бешеном ритме. В прохладных залах Каирского музея юноша замирал перед экспонатами, мелко дрожа, и блаженно улыбался. Впрочем, в знаменитом хранилище ценностей видали и не таких чудиков.

Маттиас дал Даниэлю несколько дней, чтобы парень успокоился и позагорал. А потом повез его в Александрию. Там Даниэль совсем потерялся во времени и пространстве, метался с озаренным лицом и блестящими глазами по набережной Нила, вокруг крепости Кайт-Бей и рядом с катакомбами Ком-эль-Шукафа. А вечером сидел в восточной гавани, смотрел на широкую дельту воспетой в легендах реки и заливался горькими слезами. Громко всхлипывая, просил прощение у Маттиаса, словно в полузабытьи шептал мольбы к давно ушедшим богам, не замечая, что говорит на древнегреческом… Мужчина прижимал обессиленного впечатлениями юношу к себе, сцеловывал его слезы с загорелых щек и чувствовал, как Даниэль боролся с непонятной тоской в сердце.

С балкона подул свежий ветер – редкий гость в это время года. Маттиас приоткрыл глаза, выныривая из плена воспоминаний и мыслей. Задумчиво вытащил из корзинки большую грушу. Спелый плод брызнул сладким нектаром, едва Маттиас надкусил тонкую кожицу.

У кушетки появился Даниэль. Маттиас моментально забыл про грушу, свои размышления и сомнения. Даниэль в коротком полотенце вокруг бедер, босой, с чуть влажными волнистыми волосами, загорелый, по-юношески стройный, смотрел на Маттиаса сверху вниз.

- Ты похож на восточного владыку, - с благоговением в голосе произнес Даниэль.