72 часа (ЛП)

— Я нашел его убежище, — говорит Ноа хрипло. — Подземное убежище. Я заметил странный кустарник, обошел его и понял, что это вход.

Подземное.

Конечно, надо было догадаться.

Я вскакиваю, все тело кричит от боли.

— Где он? Он мертв?

Ноа качает головой.

— Вряд ли. Я ударил его камнем по голове, когда прыгнул за тобой, но ты тонула, и он сбежал, пока я вытаскивал тебя на берег. Но он уже без мотоцикла. Я привез нас сюда на нем, случайно наткнулся на это место. Я спрятал его в кустах. Не хочу, чтобы он знал, что мы здесь.

Я оглядываюсь вокруг. Убежище большое, если учесть, что оно под землей. Грубые деревянные стены, нет окон, и к выходу ведет лестница. Здесь есть кровать, диван, небольшая мини-кухня и ванная. На стене висят экраны. На другой стене — открытый шкаф, и я вижу, что он полон камуфляжной одежды и какого-то снаряжения. Стол в углу завален бумагами, фотографиями Ба, Ноа в пожарной части, фотографиями, на которых мы ругаемся, обнимаемся, бегаем... все в таком роде.

— Меня тошнит от всего этого, — хриплю я.

— Я знаю, но сейчас это единственное место, куда он может явиться. Он ранен. Наконец-то все может закончиться.

— А оружие у нас есть?

На лице Ноа появляется озабоченное выражение.

— Да, нож. — Он достает его из-за пояса и протягивает мне. Я хватаю его, как будто это Святой Грааль. — Брайс не из тех, кто принимает глупые решения, так что либо его уход отсюда был ошибкой... либо он подбросил его сюда, зная, что мы придем.

— А ты что думаешь?

Ноа качает головой.

— Не знаю.

Я смотрю вниз на свою ногу и вижу, что моя голень покрыта чистой белой повязкой.

— Ты нашел бинты?

— Да, тут есть аптечка. А еще перекись и антибактериальная мазь. Я промыл наши раны. Здесь есть еда и вода, ты можешь поесть и попить.

— А телефон? — с надеждой спрашиваю я.

— Нет. Он не дурак.

— Что нам теперь делать? Просто ждать, пока он появится?

— Он придет, если знает, что мы здесь. Если нет, то это идеальное место, чтобы устроить засаду. Вот почему я выключил свет и спрятал мотоцикл. Это наш последний шанс.

— И что потом, как мы уйдем?

— Я отключил электричество на заборе. Он умрет, и мы просто уйдем.

— Мы почти свободны.

— Благодаря тебе, моя смелая Лара. — Он сжимает мою руку. — Твоя бабушка гордилась бы тобой.

Я улыбаюсь при воспоминании о ней.

— Помнишь, как вы познакомились?

Он улыбается и кивает.

— Ба, это Ноа, — говорю я.

Ба только что вошла в мой дом с коробкой печенья в руках, и она останавливается как вкопанная и смотрит на Ноа.

— Это тот самый мужчина, о котором ты мне говорила? — спрашивает она, прищурившись.

Я хихикаю про себя. Ей нравится вести себя сурово, но моя старая Ба — самая милая женщина в мире.

— Да. Ноа, это моя Ба.

Ноа делает шаг вперед и протягивает руку.

— Приятно познакомиться. Лара так много рассказывала мне о вас.

Ба кладет печенье и пожимает его руку.

— Ты судим, Ноа?

Он моргает.

— Э-э. Нет.

— Ты крал что-нибудь хоть раз в своей жизни?

— Нет, мэм.

— Ты когда-нибудь причинял боль животному или ребенку?

Я прижимаю ладонь ко рту, чтобы перестать хихикать.

— Конечно, нет, — говорит Ноа, его губы дергаются.

— Ты намерен причинить моей девочке боль?

— Не намерен и не стану.

Она прищуривается, но губы ее дергаются.

— За какую бейсбольную команду ты болеешь? Будь осторожен с ответом, Ноа. Я придирчива.

— «Кабс», мэм. (Примеч.: — речь идет о «Чикаго Кабс», профессиональном бейсбольном клубе, выступающем в Национальной лиге Главной лиги бейсбола США).

Она улыбается. Ба любит «Кабс». Может, она и не живет в Чикаго, но она их страстная поклонница.

— Пицца или паста?

Теперь я истерически хихикаю.

— Пицца.

Ба отпускает его руку с широкой улыбкой на лице и поворачивается ко мне.

— Он мне нравится, можешь оставить его себе.