72 часа (ЛП)

Я чуть слышно мурлычу слова песни, кроссовки стучат по асфальту сильнее и быстрее, пока тело разогревается. Я пересекаю дорогу и вбегаю в парк под сень деревьев. Становится немного холоднее здесь, без лучей солнца, прогревающих воздух, и от прохлады высыхает пот, выступивший у меня на лбу. Я думаю о Ноа и о том, как мне было больно видеть его вчера в баре, с другой женщиной.

Когда-нибудь эта боль пройдет?

Кто-то хлопает меня по плечу. Я кричу, разворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с Ноа, стоящим позади меня в пропитанной потом футболке. Я прижимаю руку к груди, изучая его взглядом, потом вынимаю наушники. Только он мог оказаться на беговой дорожке в то же время, что и я. Почему этот мужчина просто не может оставить меня в покое?

— Что ты здесь делаешь, Ноа?

— Я недавно переехал в этот район. Просто бегал и увидел тебя. Ты все еще бегаешь по утрам, как я вижу.

— Почему ты переехал именно сюда?

Он пожимает плечами.

— Мне тут понравилось.

Это слишком.

— Но почему сейчас?

— Я некоторое время провел в разъездах по работе. Занимался обучением новобранцев. И раз уж ты не хотела со мной говорить, я подумал, что мне нужно сменить обстановку. — Он пожимает плечами. — Теперь у меня появилось немного свободного времени, и я подумал, что можно осесть здесь.

Я делаю шаг назад, мысли крутятся в голове.

— Я хочу закончить пробежку, — говорю я. — И ты должен оставить меня в покое.

— Лара, хватит, — вздыхает он. — Давай поговорим.

Я делаю глоток воды из бутылки, не слушая его. Смотрю куда угодно, только не на него.

— Ты серьезно? — рычит он. — Я пытался дозвониться до тебя несколько месяцев — безуспешно. Ты меня просто игнорировала, ты не позволила мне тогда и слова сказать. И сейчас у тебя нет даже пяти минут? Я хочу объяснить.

— Что объяснить? — спрашиваю я, скрестив на груди руки. — Объяснить, как так вышло, что я пришла к тебе в офис и застукала другую женщину у тебя на коленях?

Он дергается, выражение лица становится жестким.

— Ты неправильно поняла.

— Не представляю, как можно было понять иначе, — возражаю я.

Ноа вытирает рукой пот со лба, и я собираю всю силу воли, чтобы не пялиться на его мускулистые руки. Не вспоминать, как было хорошо в его объятьях, как безопасно и уютно я себя чувствовала.

Только с ним. Только с Ноа я могла чувствовать себя так, словно ничто в мире не может причинить мне боль. И потом он отнял у меня это ощущение — в один миг, в мгновение ока.

— Ноа в кабинете? — Я улыбаюсь молоденькой девушке, сидящей за столом на входе в пожарную часть.

— Да, у себя.

— Можно пройти?

— Конечно, пожалуйста.

Я иду по коридору, направляясь в кабинет Ноа. Я принесла ему ланч, я думала, что мы проведем вместе немного времени. В последние месяцы мне было так тяжело, и он неизменно был рядом. Он видел меня в мои худшие времена и помогал держаться, когда было особенно тяжело. После того, как Ба умерла, я чувствовала себя так, словно потеряла часть мира, потеряла часть себя. Словно я не была больше девушкой, которую заслуживал Ноа. Но я должна была пытаться стать ею — и я пыталась.

Я открываю дверь и вхожу в кабинет, открыв рот, чтобы поприветствовать Ноа. И вижу ее. Она сидит у него на коленях, светлые волосы спадают на спину волнами чистого совершенства. Она сама — чистое совершенство. Они целуются — это все, что я замечаю, а потом мои глаза наполняются слезами.

Меня словно пнули в живот. Я отступаю назад, хватая ртом воздух.

Как он мог?