72

– Наверное, поэтому я и назвал это поганое место Хоплесом – усмехается Лютер – и не думай, что мы тут болваны и сосунки. Все мы, когда только очухались, были как ты. Хотели мир перелопатить и рассчитывали уже к вечеру очутиться за пределами поганого гадства. Но, как видишь – мы все еще здесь. Все так же месим землю руками – но теперь уже подходим к этому с умом.

С умом? Это как? Каждый день делать то же, что и предыдущий – несмотря на то, что это не дает никаких результатов?

Однако, предложить взамен мне нечего, потому остается лишь промолчать. Лютер же воспринимает это как знак поражения и принятия их точки зрения:

– Вот и ладненько. Короче, сегодня мы уже свое отлопатили – он смотрит на окно, за которым свечение уже стало теплым.

– Солнце к закату клонится – кивает Ричи – скоро отбой, мать его. Надо бы пожрать.

– Это точно – соглашается Лютер и глядит на меня – повезло тебе, сегодня без батрачки. А завтра закрепляю тебя за Сью.

Я мгновенно перевожу взгляд на рыжую девушку, которой, кажется, совершенно все равно что только что за ней первой прикрепили самого проблемного и опасного (по их мнению) хоплэта из их полоумной шайки.

– Сью! – окликает он ее и она встает с ковра, грациозно подойдя к нам. Смотрит в упор лишь на Лютера.

– Да? Я так поняла, новенький за мной завтра?

– Да. Покажешь ему что да как, да глаз не спускай. Я бы его лучше с Ричи кинул, но чувак пока не в себе. Боюсь, только проблем наживет нам. А мне пока нет времени с ним возиться, так что первая ты. Потом по очереди передашь за тобой.

У них уже есть упорядоченная очередь? Если я все правильно понял из слов Лютера – первыми в этой очереди перед Сью стоят лишь они с Ричи.

– Окей – она безразлично глядит на меня пару секунд – тогда завтра тащу его с собой.

– Сью у нас кормак – объясняет Лютер и хмыкает – так что завтра тебе унитазы не грозят. Слушай, черт его подери – он глядит на Сью – может этого хоплэта неспроста назвали Везучим?

– Посмотрим, как его удача проявится дальше – претенциозно дергает она плечами.

Я стою, не зная, что делать дальше. Но кажется, болтать со мной дальше никто не намерен. Так сказать, рамки «ограниченной информации» мне обозначили, что в них есть дали – а что за ними «ни-ни».

Я беспомощно оглядываюсь, когда слышится какой-то хлопок.

– Так, кому баранину? – Ричи открыл одну из консерв, правда я не успел увидеть, откуда он ее достал – короче, народ, этой банки на двое. Держите, девчонки.

Он дает ее двум девчонкам, после чего наклоняется и достает еще одну банку. Ага, понятно – он выуживает их из-под столика. Там небольшое темное отверстие – наверное, хранят от солнечных лучей. Хотя зачем, если в остальных комнатах окон и так нет?

– Эй, тушеная фасоль и фрукты – кричит он теперь уже, парадируя какой-то акцент. Начинает раздавать хоплэтам еду на двоих, а те разбирают и рассаживаются по своим местам.

Почему-то я был уверен, что они будут есть вместе в одном месте. Откуда во мне эта уверенность, если я не помню, как надо есть и где я ел в прошлом?

Я мнусь. Во-первых, мне не шибко хочется подходить за едой к Ричи – уверен, ничего хорошо меня не ждет. Либо даст какую-то дрянь, либо не даст вообще – либо даст жестянкой по башке. Короче, все варианты не камильфо.

Очевидно, увидев мою озадаченность, Сью хмыкает:

– Пошли, Везучий. Возьмем еду.

– Меня зовут Лаки – поправляю я. Почему-то сильно бесит, что из-за Лютера ко мне прицепилось это дурацкое прозвище.

– Да мне плевать – признается она – но если тебе так хочется..

Однако, я рад, что банку мы возьмем на двоих именно со Сью. Может, тогда Ричи не будет выпендриваться или пытаться вновь на меня наброситься – только теперь уже с тяжелым предметом в руках.

– А с кем ты обычно ешь? – спрашиваю я.

– Ты странный – фыркает она – как придется. Какая разница, с кем брать банку? Главное не с Беном, он всегда жрет больше отпущенной половины, а так плевать вообще. Поел и все. Не усложняй.

– Окей.

Решаю пошутить, чтобы разрядить обстановку, и с нарочитым участием спрашиваю, оглядывая хоплэтов в очереди:

– А который из них Бен?

Уловка действует. Сью едва заметно дергает уголком губ и кивает в сторону крупного парня:

– Он.

У него густая черная шевелюра и огромные ручища. До этого мне самым мощным казался Лютер, но очевидно я не заметил вовремя Бена.

– Я думал увидеть толстяка – признаюсь я – а не..

– У нас толстяков не водится – замечает она – все постоянно в работе, в движении, а еды не так уж много. Поэтому даже если умудряешься кого-то объесть – это уходит в мышцы, а не жир. Жиру в нас откладываться попросту некогда.

Я киваю.

Наконец, очередь доходит до нас. Ричи дружелюбно ухмыляется, увидев Сью, но тут же мрачнеет, когда замечает меня:

– Решила пожрать с придурками, малышка Сью? – уточняет он, тряся жестянку дольше положенного, и все сверлит меня взглядом.

– Если бы я решила пожрать с придурками, то пригласила бы тебя, зайчик – язвит она ему в ответ и выхватывает банку прямо из рук. Он усмехается:

– Ловко, ловко, детка.

– А то. Кто ж тебя научил ими жонглировать, не забывай.