730 дней

Спустя некоторое время был отдан приказ об отправке. Чем ближе мы приближались к перевалу Мохипар, в направлении Кабул-Джелалабад, «идущая» к нам навстречу гора, через свои объятия, доставлявшая реку Кабул, являющуюся правым притоком реки Хинд, будто выставляла напоказ свое величие и смотрелась более грандиозно.

Еще в школе я ходил в фотокружок, и, в этом направлении, мною были приобретены некоторые навыки. Мне на глаза попался не принадлежащий никому фотоаппарат “Смена”, который залежался где-то в одном из уголков казармы и словно говорил: “Я жду тебя”. Он оказался в рабочем состоянии и я положил его среди своих вещей.

Вот сейчас эта вещь мне пригодилась. Колонна ползком поднималась на перевал, а я, будто забывая тяжелую ношу периода войны, восхищаясь красотой природы, фотографировал (некоторые из этих фотоснимков прилагаю к данной книге).

Перевал был крутым. Построенные во времена колонизации англичан прорытые тоннели в трех или четырех местах и выложенные камнями, проходимость дорог которых была улучшена уже нашими, представляли чудесное зрелище. А на другой стороне перевала – более красивый ландшафт: арчовая роща сгущалась, местами были видны пальмовые деревья.

Увидев вдруг обезьяну, испугавшуюся от грохота военной техники и прыгавшую с одной ветки на другую, я не поверил своим глазам: ”неужели здесь обитают обезьяны?”. Пока мы проходили вдоль деревьев, растущих на огромных площадях, приятный запах обильно раскрывшихся цветочков апельсинов щекотал мое обоняние. Зимой и летом цитрусы были темно-зеленого цвета, и их плоды росли на открытой местности. Мне казалось, что город Джелалабад, расположенный в провинции Нангархар, был чем-то похож на индийский. По северной стороне города протекает река Кабул, а южная его сторона упирается в холмы, прилегающие к тем горным цепям, через перевал которых мы пришли. На западе находилась низменность, на востоке – город. Он находился в холмистой местности, и простирался у горных цепей, растянутых вдоль границы с Пакистаном.

Мы расположились у незнакомой нам воинской части на зеленой возвышенности. Я точно знал, что мои друзья, Уткир и Тура находились в Джелалабаде. “Где мне их разыскать?”,– погружаясь в раздумье, я решил расспросить у солдат в той воинской части. Однако ни одна душа не смогла толком ответить, знают или не знают о них. По выяснения, вникая в подробности, мне стало известно, что здесь находится ни одна воинская часть, а несколько. Но прежде чем достичь результата начатых мною, так называемых расспросов, мы отправились на операцию “Черная гора”.

Пройдя около тридцати километров по дороге, направленной на восток от города, которая могла бы привести нас в город Пешавар Пакистана, мы продолжали двигаться направо, по полевым дорогам. Возможно, это и была Черная гора, так как начинавшиеся с левой и с правой стороны дороги отдельные вершины все более возвышавшихся гор, имели черный оттенок.

“Если Бог захочет давать что-либо своему рабу, то он укажет ему пути, ведущие к нему”, – это приблизительный смысл узбекской пословицы (изм. переводчиком). Пока я расспрашивал и искал друзей, мне стало известно о том, что Уткир и Тура тоже участвуют в этой операции. Однако разыскать их на той территории, где проводилась крупная операция армейского масштаба, была равносильна поиску иголки в стоге сена. Позже выяснилось, что в этом бою Уткир получил ранение, а Тура, после возвращения с этих боевых действий, участвовал в другой боевой операции, где попал на мину и лишился одной ноги. Об этом известии я узнал лишь спустя семь месяцев, от самого Уткира, с которым мы позже встретились в Гардезе.

Мы долго шли в сторону Черной горы. Наконец, издалека, показалась деревня. Не успели мы остановиться и расположиться на поляне, как начался обстрел. Пока мы определяли откуда шла стрельба, ранение получили двое наших артиллеристов.

На крыше дома, что на краю деревни, был водружен белый флаг, и не было видно ни одной живой души. Интересно, откуда же стреляют?

–Нашел!,– закричал лейтенант Монич,– со стороны “зеленки”, справа от деревни!

Необходимо было создавать условия для прикрытия, чтобы наши артиллеристы могли развернуться и привести в полную боевую готовность гаубицы. БПМ прошли вперед и открыли шквальный огонь в сторону рощи.

Сведения, которые передал мне по связи “Первый”, я доставил Моничу. Стволы пушек, наведенные по моим сведениям, были направлены в противоположную сторону от деревни.

“Один дымовым, огонь!”. После предоставленных сведений , чуть спустя, я доставил лейтенанту Моничу приказ: “Залпом огонь!”. Наши артиллеристы не переставая стреляли, вокруг клубились пыль и прах, слышался нескончаемый крик и зов. В этот момент нас накрыло снарядами.