77 бантиков на одной голове

— Ну, конечно же! Как я сразу не додумался. Пойду один. Я знаю, кто похититель. Единственное, что надо сделать, это найти то самое кафе. Так-так, надо сосредоточиться… Когда я выходил из кафе солнце светило мне в правое плечо. Электричка огибала склон с юго-восточной стороны, значит, мне надо идти в том направлении, — Шиповник сам себе указал пальцем в сторону севера, хорошо бы, конечно, переспросить у Элис, но она наверняка передаст все Кикирилле… Та станет переживать, опять начнет меня отговаривать. Нет, отдамся воле судьбы. Будь, что будет! Мир не без добрых Шиповников. Кто-нибудь да подскажет, поможет.

Пока Шиповник размышлял, собрание закончилось. Его нисколько не удивило, что было принято решение сначала спасти пленников, потом искать золотой корень. Еще неизвестно, чем дело обернется, может и не выйдет ничего, а он не может больше ждать. Золотой корень расцвел, хорошо, что не на его участке, а то хлопот с ним не оберешься, пришлось бы охранять. Пусть Кикирилла переживает по этому поводу.

Шиповник первым покинул собрание, он постарался сделать это как можно тише и незаметнее. Это ему удалось. Проскользнув в ближайший кустарник, Шиповник заторопился домой. Ноги его предательски дрожали и подкашивались. Его пугала неизвестность. Что ждет его впереди? Может, стоит вернуться, и дождаться помощи Кикириллы… Шиповник решительно отбросил все сомнения. Где шипами, где цветами, но он сам спасет Ромашку! Тут его окликнул старческий голосок.

Шиповник подпрыгнул от неожиданности. Под кустом ивы сидел Мухоморыч. Над ним прикрепленная к веткам висела бронзовая табличка «Мухоморыч».

— Зачем это? — удивился он. — Все и так знают, что ты Мухоморыч.

Мухоморыч вскинул голову и уставившись на табличку изумлено притих:

— Ба…я вспомнил.

— Что?

— Точно. Меня зовут Мухоморыч.

— И давно ты забыл?

— Недавно. Понимаешь, у нас расцвела, вернее, выросла новая поганка. Прекрасная, удивительная, голова — во… — и Мухоморыч демонстративно, словно рыбак широко раскинул руки, — фигура во… — Мухоморыч выставил свой тонкий скрюченный мизинец, показывая достоинства фигуры, — а сама вся синюшно бледная-пребледная. Я такой красоты век не видал. Околдовала она меня так, что я свое имя забыл. Она дала мне попробовать любовного эликсира, настоянного по её поганьим рецептам. По голове погладила…м-м-м — я полдня в себя прийти не мог. Вспомнил молодость, — мечтательно закатил глаза Мухоморыч.

— Поэтому ты на собрании не был?

— Собрание, собрание…А что оно уже прошло?

— Ну, да.

— А мне зачем-то надо было обязательно быть на нем. А вот зачем не помню. А Желми был?

— Нет.

— Тогда мне точно надо было прийти. Если бы знал заранее, точно бы пришел. Я, кажется, что-то хотел сказать Кикирилле. Ты случайно не знаешь, что я ей хотел сказать?

Шиповник пожал плечами. Ему было некогда лясы точить, ему надо готовиться к серьезной схватке. Может быть, ему суждено геройски погибнуть от рук врага! Он попрощался с Мухоморычем, и направился к дому — надо было взять все необходимое и отправляться в путь.

Мухоморыч махнул рукой и крикнул вслед Шиповнику.

— Я все-таки схожу к Кикирилле, вдруг она знает. У меня такое ощущение, что я забыл что-то очень важное.

— Сходи, — пробубнил Шиповник, и тут же забыл о Мухоморыче.

Шиповник шел по заранее намеченному маршруту, через Лысую гору, на север. Словно резвая лань, перепрыгивая с камня на камень, Шиповник легко преодолел подъем, и как-то неожиданно выскочил на вершину, к Рябине. Та, раскинув ветви, декламировала корове стихи. Иногда она останавливалась, тяжело вздыхала и водрузив на нос огромные очки, заглядывала в свой блокнот. Корова, расположившись на редкой травке, очень внимательно слушала. Рот её был слегка приоткрыт, и от этого она напоминала несмышленую телочку. Она словно парила в облаках, наслаждаясь напевностью Рябинового стиха.

Шиповник поравнялся с подругами и поприветствовал их.

Корова рассеяно взглянула на него, и, опустившись на землю, спросила:

— Хочешь послушать?

— Извините, как-нибудь в следующий раз.

— Вот всегда так, — ходят вокруг да около, торопятся. Я вам предлагаю, а вы отказываетесь… Некоторые из Индии прилетают меня послушать, — пристально поглядела Рябина на Шиповника.

— Не отвлекайся, пожалуйста — кивнула Корова рогатой головой, и почесала правый рог, — у каждого своя жизнь. Иди, уважаемый, иди своей дорогой.

Рябина, послюнявив палец, открыла им истертый по краям блокнот. Закрыв глаза, взволновано произнесла:

Ввысь, где рябина

Краше Давида-царя!

В вереск-седины,

В вереск-сухие моря.

Корова мечтательно покачала головой, вникая в смысл услышанного.

— Неужели это она про тебя?

Ответа Шиповник не слышал, потому что Рябина кивнула головой, а Шиповник в этот момент уже неторопливой рысью сбегал со склона. Вечерело.