7c022cd926f447c6c6400001999174ac

Мы друг без друга жить могли...

====== 15. ======

Его губы – мягкие, податливые. В противовес острым и ядовитым словам – сладкие, словно лесная земляника, с легким привкусом горчинки.

Его дыхание – быстрое, сбитое, с рваными всхлипами. Ломкие пальцы дрожат, он весь дрожит, всем телом вжимаясь, растворяясь в обжигающем жаре, исходящем от Тора.

Ему холодно, ему всегда холодно, но не сейчас, не теперь, когда руки Тора скользят по плечам, путаются в черных, как ночь, волосах. Тор – словно солнце – яркое, горячее, обжигающее. Плавящее тысячелетний лед холода и одиночества. В нем хочется исчезнуть, сгореть и возродиться вновь.

Он задыхается в стальных объятиях, воздух вокруг тягучий и вязкий. Его невозможно протолкнуть вдохом в грудь, его можно лишь выпить – жадным, требовательным глотком с припухших, искусанных губ. И выдохнуть обратно, тихим стоном, делясь дыханием, деля дыхание – одно на двоих.

Над Асгардом глухо ворчит гром – отдается в ушах, прокатывается дрожью, вибрацией по всему телу, подчиняя себе, завораживая.

В синих, как грозовое небо, глазах – вспышки молний. Они пронзают каждую клеточку тела, наполняют душным, жарким безумием. В этих глазах хочется утонуть, задохнуться, забыть себя и раствориться полностью, без остатка.

Все барьеры, все стены, что веками, тысячелетиями, Локи возводил вокруг себя, все маски, что вечно носил – всё рушится, падает, сгорает в огромном костре, полыхающем в груди.

Руки Тора – нежные, властные – касаются кожи, скользят вдоль плеч, ложатся на спину и прижимают, вплавляют в себя, не давая ни думать, ни дышать. От каждого прикосновения тело вспыхивает, точно факел, горячая волна топит разум, заставляя сухие, опаленные губы, как во сне, выстанывать одно слово: «еще!..еще!»

Гром гремит ближе, яростнее. В океан ударяют первые стрелы молний.

Теплые ладони ловят в плен лицо, оглаживают острые скулы, вплетаются в волосы и тянут назад, вынуждая откинуть голову, открыть беззащитную шею. Локи со стоном подчиняется, и жаркое дыхание опаляет белоснежную кожу у впадинки на горле, перемещается вверх и сменяется кусачим поцелуем, расцвечивая кровью, словно диковинным узором.

Возбуждение пронизывает каждую клеточку тела. Тор хрипло выдыхает, от близости Локи голова идет кругом. Его запах въедается в кожу, и Тор не может им надышаться, чувствуя, как от сердца по венам разбегается жидкий огонь. Глаза у Локи невозможно пьяные, черные от расширившихся до предела зрачков. Волосы завились, упали на плечи упрямыми кольцами. Пушистые ресницы слиплись стрелками и весь он сейчас такой открытый, родной и доверчивый, что в груди становится тесно – так тесно, что больно дышать.

- Тор… – имя слетает с губ почти что всхлипом, никто не узнал бы голоса Локи в этом страстном, горячем шепоте. И Тор окончательно теряет контроль, когда узкие, прохладные ладони притягивают его плечи, скользят по спине, ласково перебирают пшеничные волосы.

- Локи, родной… – в широко распахнутых глазах горят зеленые колдовские огни. Дрожащие пальцы Тора ломают застежки, в безумном, захлестывающим разум нетерпении коснуться обнаженного тела, почувствовать под пальцами гладкую, мраморную кожу. Ткань трещит, и следом за ней на Асгард обрушивается удар грома – сильный, яростный. Локи откидывается назад, кусая губы, сорвано глотая воздух приоткрытым ртом.

- То-оррр… – Локи чувствует, что захлебывается, что разум уплывает куда-то, обнажая чувства – острые, как лезвия клинков. Он не привык терять контроль, не привык доверять своим эмоциям, но сейчас все это вытеснено, вымыто из сознания руками Тора, губами Тора, телом Тора, так плотно прижатому к его телу, что кажется не понять, не отделить – где кончается один и начинается другой.

Одежда мешает. Оба срывают ее – молча, безжалостно, и Локи потрясенно выдыхает, когда между их телами не остается преград. Это – словно удар электрическим током, словно молния – почувствовать всей кожей, позволить накрыть собой, лаская и ласкаясь, отбрасывая стыд и все существующие запреты.

В окно ударяет шквалистый ветер. Гроза грохочет уже непрерывно, вспышки молний пронзают небо и, шипя, уходят глубоко в землю. Все вокруг освещено дрожащим, мерцающим белым светом, от разлитого в воздухе электричества встают дыбом короткие волоски на руках.

Угольно-черные волосы разметались на белых простынях. Локи жмурится и закусывает ладонь, до боли, до крови, в отчаянной попытке скрыть стоны наслаждения – глухие и прерывистые. Но Тор мягко целует, отводит руку от лица, зализывает рану, и от острого удовольствия Локи выгибает дугой, а с губ срывается громкий вскрик.

В ушах ревет морской прибой. Ветер гнет деревья, срывает с крыш черепицу. Молнии бьют одна за одной, накрывая Асгард огромным серебристым, светящимся куполом. А над ним, сливаясь с бушующей стихией, изумрудными волшебными всполохами разгорается, переливаясь, северное сияние.