#8-Дань Псам

Он видел слишком многое? жил слишком долго. То, что у нее еще впереди, все ожидающие ее переживания - они принадлежат юным, и пусть их разделит с ней юноша ее возраста. Он не желает быть наставником, ибо ученик быстро перерастает стадию уроков (если наставник хорошо сделал свою работу), и тогда уже учитель борется за равенство, не желая оказаться превзойденным. Но мысль о невозможности их связи шла дальше. Она не превзойдет его; она быстро состарится, и способность воспринимать жизнь - столь краткую - не сравнится с его способностями.

Корлат не колебалась с малазанином по имени Вискиджек - Спиннок слышал эту трагическую историю, хотя не участвовал сам в осаде Коралла и уничтожении Паннион Домина. Он знал, что Корлат и ее брат Орфанталь давно отсутствуют. Тем не менее, Вискиджек был человеком пожилым, он прожил почти все отведенные ему годы. И… кто может сказать, что их связь продлилась бы долго? Корлат за немногие, но страшные годы наблюдала бы, как угасает возлюбленный, как сгибается его спина, трясутся руки, подводит память …

Спиннок мог ясно вообразить конец их истории: Корлат стоит, сердце ее разбито, в руках нож - она готовится милосердно прервать жизнь дряхлого мужа. Этого ли следует искать? “Неужели у нас не хватает своих тягот?”

- Если бы не желание, которое я ощущаю гнездышком, - сказала лежавшая сейчас под ним женщина, - я подумала бы, что тебе не интересно. Кажется, ты не со мной; говорят, мужской меч не умеет лгать, но теперь я сомневаюсь в правдивости поговорки.

Моргнув, он поглядел ей в лицо. На редкость привлекательное лицо, соответствующее природе ее служения, но какое-то… слишком невинное, слишком открытое для жизни, полной неудержимой страсти. - Извини, - ответил он. - Я ждал, когда ты… удовлетворишься.

Она выползла из-под него, села, провела длинными ногтями по упрямым волосам. - Теперь нам это не удается.

“Ага, теперь я понимаю причину твоего отчаяния, твоей ненасытности”.

Он глядел на безупречную спину, на изящные выступы позвонков, округлости бедер, которые на ощупь окажутся прохладными и мягкими. Опущенные плечи говорили о временном успокоении - или о давнишней усталости.

- Лорд шлет свои наилучшие пожелания.

Она повернула голову, подняла в удивлении брови. - Неужели? Это в первый раз.

Спинок нахмурился. “Да, я как-то не подумал”. - Я скоро уеду.

Взор ее отвердел: - Почему он так относится к тебе? Что, ты его раб? Он делает с тобой все, что вздумается!

- Я его помощник.

- Но ты не Сын Тьмы.

- Это верно.

- Однажды ты умрешь ради него.

- Да.

- Тогда он найдет другого глупца.

- Да.

Она сверкнула глазами, а потом отвернулась и встала. Черная кожа блестела в свете лампад - ничего мальчишеского, сплошные округлости и впадины. Спиннок улыбнулся: - Мне тоже тебя не будет хватать.

Она вздохнула, молчаливо покоряясь. В глазах уже не было ничего загадочного. - Мы делаем что можем.

- Да.

- Нет, ты не понял. Храм, жрицы. Мы пытаемся, как и сам Аномандер Рейк, отыскать некий смысл, некое значение. Он думает, что найдет смысл в борьбе младших рас. Люди, всё их жалкое барахтанье… Он ошибается. Мы это понимаем, и сам он понимает. Храм, Спин, выбрал иной путь. Возрождение Врат, возвращение Матери Тьмы в нашу жизнь, в наши души.

- Да. И что?

Лицо ее как-то обмякло. - Нам не удается. Как и ему. Мы знаем, он знает. Сын Тьмы шлет наилучшие пожелания.

“Значит… он сказал “жрице”.

Он не имел в виду ЭТУ жрицу!” Спиннок вскочил, склонился, чтобы подобрать брошенные на пол одежды. - Верховная, - начал он. - Что ты можешь рассказать о культе Искупителя?

- Зачем тебе?

Он поднял глаза, удивившись напряжению ее голоса. И покачал головой: - Нет, я не думаю о прощении. Этот человек умер, приняв страдания Т’лан Имассов - представь, что сделало бы с ним отпущение наших душ?

- Я стараюсь не думать, Спин. О, он погиб со славой - пусть ради этого пролилось много лишней крови, но он погиб со славой. Если ты не озабочен нашими бременами, я не понимаю вопроса.

- Это новорожденный культ. Какую форму он примет?

Она вздохнула снова - необычайно откровенное признание крайнего утомления. - Как ты сам сказал, он очень молод. Как во всех религиях, его форма - его будущее - определится происходящим сегодня, в первые мгновения. Вот причина для тревог: хотя пилигримы сходятся, приносят дары, молятся, но организации нет. Никаких формул - никакой доктрины - но они нужны всем религиям.

Он задумчиво потер подбородок и кивнул.

- Почему ты интересуешься?

- Сам не уверен. Но уважаю твое мнение. - Он помолчал, смотря на скомканную одежду. Что-то забыл, что - то важное… но что же?

- Я была права, - заметила она, не сводя с него глаз. - Ты сам не свой, Спин. Ты наконец готов отвергнуть власть Лорда?

- Нет. “Возможно, я не сумею выполнить его приказы, но это целиком моя вина”. Я в порядке, Верховная Жрица.

Она фыркнула: - Никто из нас не в порядке, Спин, - и отвернулась.