#8-Дань Псам

Спиннок промолчал, хотя почувствовал разочарование. Нет, потрясение. Он видел, что счет равный, полагал, что и противник видит это столь же ясно, но желает чего-то лучшего, необузданного. В иные ночи талант Сирдомина словно взрывался, именно в такие моменты он начинал бесстрашный гамбит, способный, казалось, перевернуть весь мир игральной доски. Может быть, если подождать еще…

- Сдаюсь, - сказал Сирдомин.

Слово сказано, кризис обозначен.

- Ресто, принеси нам кувшин, будь так… - Сирдомин не договорил. Он чуть не свалился со стула, как будто в грудь ударила невидимая рука. Выкатившиеся глаза смотрели в сторону двери.

Спиннок развернулся, чтобы поглядеть на забредших в “Надрай” чужаков. Юная женщина в грубом коричневом халате, с короткими волосами - короче даже, чем у Верховной Жрицы, но того же полночного цвета. Бледное лицо, тихое и изящное, темно-карие глаза; они оглядели сумрак, отыскав наконец цель: Сирдомина. За ней толпились другие - люди в лохмотьях с написанной на лицах паникой.

Женщина - вожак сделала шаг внутрь.

Сирдомин сидел, словно прибитый к стулу гвоздями. Его лицо успело побелеть и теперь темнело, глаза полыхали гневом.

- Пленник Ночи…

- Это мое убежище, - сказал он. - Уйди. Быстрей.

- Мы…

- “Мы”? Погляди на спутников, жрица.

Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть спину последнего в дверях таверны.

Сирдомин фыркнул.

Однако юная женщина держалась храбро. Халат распахнулся - у нее не было пояса - и Спиннок понял, что она едва вошла в возраст. Жрица? Ага, Великий Курган, Искупитель. - Пленник Ночи, - продолжала она голосом, который лишь немногие не согласились бы слушать бесконечно долго, - я здесь не ради себя. Мои спутники были настойчивы; даже если мужество изменило им, нужда осталась не менее важной.

- Они пришли с требованиями, - сказал Сирдомин. - Но права требовать у них нет. Они поняли это, едва увидели меня. Пора и тебе сделать то же, что сделали они.

- Я должна попытаться…

Сирдомин вскочил так резко, что заставил вздрогнуть даже заторможенных Гарстена и Фулдита. Оба испуганно вытаращили глаза.

Но жрица даже не моргнула. - Я должна попытаться, - повторила она, - ради них? не ради себя. Мы осаждены в лагере…

- Нет, - прервал Сирдомин. - У тебя тоже нет права.

- Умоляю, хотя бы выслушай.

Жесткий тон ее слов удивил даже Сирдомина. Гарстен и Фулдит, подхватив кружки и бутылки, торопливо покинули стол.

Спиннок Дюрав встал, слегка поклонившись, и двинулся к выходу. Проходя мимо Ресто (тот замер с кувшином в руках), он сказал чуть слышно: - На мой счет, пожалуйста. Сегодня ночью Сирдомин даже не вспомнит о тебе.

Ресто замигал и не сразу кивнул.

В темноте за дверями “Надрая” Дюрав остановился. Он почти ожидал увидеть толпу пилигримов, но улица была пуста - они действительно ушли, сбежали. Наверное, уже на полпути к лагерю. Да, у последователей Искупителя слишком слабые хребты. “За одним исключением”, поправил он себя, когда наружу вышла жрица.

Она прошла десяток шагов и зашаталась, словно ноги не желали ее держать. Затем поплотнее закуталась в халат, сделала еще два, три шага - и остановилась, поворачиваясь в сторону Дюрава.

Он вышел вперед. - Извини, Жрица, - произнес он.

- Ваш друг взял себе кувшин. Намерен сидеть долго. Если вам не все равно, заберите его звона через два - мне не хотелось бы, чтобы он провел остаток ночи на грязном полу.

- А я думал, такая возможность тебя порадует.

Жрица нахмурилась: - Нет. Он Пленник Ночи.

- И что это должно значить?

Она нерешительно ответила: - Каждый день - до недавних пор - он приходил к Великому Кургану и склонялся перед ним. Не чтобы помолиться или бросить безделушку.

Спиннок Дюрав с недоумением спросил: - Но зачем же?

- Полагаю, он хотел бы сохранить это в тайне.

- Жрица, он мне друг. Я хорошо вижу его озабоченность…

- И почему это так вас тревожит? Это больше чем просто дружба - я чувствую. Друзья обычно предлагают сочувствие, даже больше - но в глубине души таится каменная мысль: “Хорошо, что беда друга не коснулась меня …” Но с тобой и Сирдомином не так. Нет, - она сделала еще шаг, в глазах отразился вызов, - он отвечает на твою нужду. Ты видишь его таким, и сердце кровоточит.

- Мать Тьма! Женщина!

Она отпрянула, ощутив его негодование. Отвела взор. - Извините, сэр. Пленник Ночи встает на колени перед Курганом и приносит Искупителю самый драгоценный дар. Свою компанию. Он ни о чем не молит. Он приходит облегчить одиночество Искупителя. - Она провела рукой по коротким волосам. - Я хотела кое-что рассказать, но он не пожелал слушать.

- Могу ли…

- Сомневаюсь. Я пыталась рассказать, что ощущаю рядом с Искупителем. Сэр, ваш друг ошибается. - Она вздохнула и отвернулась. - Если бы все поклонники поклонялись без нужды… Если бы они являлись к спасителю без мыслей о его величии и его долге, приходили как друзья… - она снова бросила на него взгляд, - что бы могло случиться тогда? Я гадаю…

Он смотрел ей в спину, чувствуя себя посрамленным, слишком потрясенным, чтобы преследовать и выпытывать ответы, детали, в которых так нуждался. Ему нужно узнать, что делать с Сирдомином. Ради нее.